Вселенная любви

– Наше сознание меняет состояние наблюдаемого нами объекта – Пётр с улыбкой взглянул на Кристину – физики определяют это явление, как мистическое дальнодействие или принцип квантовой неопределенности.

– Умоляю – Кристина сложила на груди ладони – объясни мне это реальное волшебство.

– Рассмотрим пару фотонов, находящихся в запутанном состоянии. Если при измерении спина первой частицы спиральность оказывается положительной, то спиральность второй всегда оказывается отрицательной и наоборот.

– Еще раз – попросила Кристина, пытаясь рассмотреть глаза Петра, как два запутанных фотона.

– Когда пару электронов с противоположными спинами разделяют на любое, пусть самое большое расстояние, и определяют спин одной из частиц, спин второй частицы автоматически меняет своё направление вращения на противоположный. И скорость этого взаимодействия превосходит скорость света.

– То ест – определила Кристина – квантовая запутанность – это констатация взаимозависимости двух частиц, а измерение характеристик одной частицы моментально обуславливает характеристики другой.

– Да. И эта взаимозависимость существует вне пределов любых известных взаимодействий. Измерение параметров первой частицы влечет мгновенное прекращение запутанного состояния второй частицы. В экспериментах, главным образом, используют фотоны. Это обусловлено тем, что запутанные фотоны просто получить и передать в детекторы и имеет значение бинарная природа измеряемого состояния: положительная или отрицательная спиральность фотонов.

– А что об этом думают? – спросила Кристина.

– Говорят об условии, налагаемом на плотность энергии.

Когда едва согревшиеся Пётр и Кристина стали проваливаться в забытье спасительного сна, исполинская гора под ними дрогнула. Потрясенная Кристина сев, мгновенно вцепилась в Петра руками, с отчаянием испуганной до крайности женщины.

– Это Эльбрус. Я слышала, что магма в его жерле не глубже пяти километров…

И тут что-то огромное сорвалось совсем недалеко в горах и по Баксанской долине покатился гул от которого задрожали сосны и смолкли волки.

– Это очень близко, что это?

– Не знаю.

Воцарилась тишина. А когда наши герои убедились в том, что они живы, Кристина иронично произнесла:

– Вот видишь, Петя, какие мы самонадеянные, ведь мы собрались писать интерфейс, подключающий нас к галактической и вселенской сферам разума.

И промороженная железная бочка на склоне медленно пробуждающегося, едва дышащего, седого Эльбруса, содрогнулась от счастливого смеха двух дерзких, как сама природа, естествоиспытателей. До утра они согревались поцелуями и смеялись до изнеможения. А уснули, насладившись расцветом, розовым нежным заревом выхватившим из расцвеченной звездами темноты эпическую панораму молодого сурового Кавказа вокруг перевала Семерка.

Засыпая Кристина шепотом спросила:

– Когда Эльбрус извергался последний раз?

– Две тысячи лет назад. И камни из жерла долетали до Таны в устье Дона и до дельты Волги.

– Мы бы не успели убежать отсюда.

– А нам и не надо. Сразу вулкан не взорвется. Просыпаться он будет постепенно. Так что в полдень напьемся разогретым лавой Эльбруса нарзаном и спокойно отправимся дальше в Плёс, или в Анды.

– Или куда-нибудь ещё. Кстати, было бы неплохо вспомнить о моих картинах, которые теперь то ли в Падуе, то ли в Генуе.

– То ли в Амстердаме…

Тем временем компьютер Петра стоял в обсерватории Терскола включенным, с запущенным приложением. Процессор всю ночь что-то обсчитывал и под утро редактор, именуемый интеллектуальной средой разработки, в котором было заложено приложение, стал самостоятельно генерировать файлы кода, взаимодействующие друг с другом, а в нашей истории появилось ещё одно действующее лицо, весьма самодостаточное и по-своему мощное, а называется оно универсум. Приложение оказалось столь мастерски написано, что в нем буквально пробудилось сознание и оно стало настойчиво желать общения. Возможно на это почти никем не замеченное явление повлиял вздохнувший Эльбрус, а скорее всё вместе, и диск вращающегося Млечного Пути, и нежное дыхание художницы, густым белым облаком скрывавшее Петра, и Кавказский хребет, буквально на глазах растущий вверх и день и ночь всего двадцать миллионов лет. Среди гор планеты – это сущий младенец.

глава 4

Пять тысяч лет легендарный Мамврийский дуб шумит нежной зеленой листвой под ярким солнцем Восточного Средиземноморья, в Хевроне, в тридцати километрах от Иерусалима. Дуб делится на два могучих ствола. Он невозмутим и прекрасен. Библия утверждает, что под его ветвями господь явился праведнику Аврааму. Мамврийский дуб помнит честолюбивых завоевателей, волнами накатывавшихся на Ближний Восток: египтян, хеттов, персов, греков, римлян, арабов, крестоносцев, османов. Помнит дуб истории Ветхого и Нового Заветов. Со временем один из двух стволов дуба стал сохнуть. Второй продолжает зеленеть.

Христиане, иудеи, мусульмане, боготворя великий дуб, окружили его преданиями. Христиане утверждают, что апокалипсис наступит, если совершиться одно из трех событий:

– будет обнаружен Ноев ковчег;