Вселенная русского балета

Лепешинской всегда была присуща честность по отношению к самой себе в профессии. Она была уже звездой и имела полное право сказать руководству о своем желании станцевать тот или иной спектакль. Так, она подготовила главные партии в балетах «Спящая красавица» и «Лебединое озеро». Но если Аврора в ее исполнении получилась прелестной – в каждой вариации она находила что-то свое, что никто другой не смог бы повторить, то с «Лебединым озером» не сложилось. Трудно сказать – почему, и это, конечно, никак не умаляет таланта балерины. Наверное, в партии Одиллии она была бы очень хороша, с ее-то фантастической, запредельной техникой, немыслимым фуэте, легкими прыжками, игривостью и женственностью. А вот для партии Одетты, возможно, Лепешинской не хватало красоты линий. Так бывает, когда балерине особенно удается какой-то один образ: кому-то подходит партия Белого Лебедя, кто-то лучше в партии Черного. Так или иначе, у Лепешинской роль не задалась, и она сама это почувствовала. Она пошла в дирекцию театра и отказалась от спектакля. Ничего удивительного – Лепешинская могла исполнять только партии, доведенные до совершенства.

Несмотря на то что Лёля жила театром, ей хватало времени на все, в том числе и на личную жизнь, в которой было три брака. Все ее избранники были интересными людьми. Первый раз она вышла замуж за кинорежиссера Илью Трауберга. Они забавно познакомились. Трауберг пришел на концерт в консерваторию, где танцевала Лёля, и на этом концерте она… упала, бывает и такое в жизни артистов. Но дело, конечно, не в этом, молодой режиссер запомнил девушку с удивительными фиалковыми глазами (ее иногда так и называли – «Фиалковые глаза») и написал ей письмо. Лёля ответила. Так завязалась переписка, которая продолжалась два долгих года. У этих двоих хватило терпения два года идти навстречу друг другу – они ни разу за это время не встретились. И только по прошествии двух романтичных лет Трауберг попросил о свидании. Лёля тогда жила с мамой, а та воспитывала дочку в строгости. Мария Сергеевна не позволила им остаться наедине и спустилась вместе с Лёлей к кавалеру, который дожидался у подъезда. Вскоре пара поженилась.

Именно этому союзу мы обязаны тем, что располагаем уникальной съемкой виртуозного номера «Вальс» на музыку Мошковского. Лепешинская танцевала вместе с Петром Гусевым. Съемка действительно необычная – то они танцуют на бетонном полу, то на ступенях высокой лестницы. Даже сегодня, посмотрев эти кадры, нельзя не восхититься чудесным дуэтом. Когда партнер подбрасывает балерину и она делает несколько оборотов в воздухе, сердце просто замирает – ведь он ловит ее почти у самой земли. До сих пор этот трюк мало кто может повторить. И если даже старая пленка в состоянии передать задор артистов, то как же они зажигали зрителей на сцене!

Увы, совместная жизнь Трауберга и Лепешинской была недолгой, они расстались еще до войны, а после войны Илью командировали в Германию, где он скоропостижно скончался при загадочных обстоятельствах в возрасте 43 лет.

Июнь 1941 года… В Большом театре готовились к закрытию сезона, но пришла война, которая изменила все – не только театральные планы, но саму жизнь людей. Очень многое изменилось и в жизни Ольги Лепешинской. Ее удивительный характер проявился сразу – молодая балерина тут же пошла в военкомат, где формировались бригады народного ополчения, и потребовала отправить ее на фронт. И получила отказ. «Почему, товарищи? – спрашивала она. – Я же Ворошиловский стрелок». Ей отвечали, что и в городе будет много дел. Но Лепешинская не сдавалась: узнала, что в ополчении нехватка медперсонала, и потребовала зачислить ее медсестрой. Ей объяснили, что это невозможно, потому что на фронт нужно идти подготовленным, какая же она медсестра, если не умеет перевязывать раны. Она осталась в Москве и вместе с другими артистами делала все, что могла, – мыла полы в метро, занималась эвакуацией детей, дежурила на крыше дома № 17 по улице Горького, сбрасывала зажигалки. Дом украшала фигура балерины скульптора Г. И. Мотовилова, и с этой скульптурой связана одна история. Однажды писатель Илья Эренбург сказал: «Как хороша Лепешинская на крыше», имея в виду скульптуру. После этого родился миф, будто скульптуру Мотовилов лепил именно с Лепешинской. Во время бомбежек Москвы люди, дежурившие на крышах домов, по рации спрашивали: «Лепешинская жива?» Дело не в Ольге Васильевне – так узнавали, все ли спокойно на улице Горького. Артист балета Большого театра Михаил Габович, вспоминает, как он отвечал: «Жива, жива Лепешинская».