Всем смертям назло

У нас оставалось еще несколько часов на отдых, перед тем как начинать путь через минные поля. Я еще раз просмотрел подготовленную штурманом предварительную прокладку курсов и направился в пятый отсек уснуть часок-другой. Там мое излюбленное место у левой ходовой станции. В отсеке я застал только вахтенного, старшего электрика Савельева. Родом он из Ульяновска, очень любит свой город и может рассказывать о нем часами, особенно о местах, связанных с Владимиром Ильичем Лениным. Среди электриков Савельев заслуженно считается одним из лучших специалистов, а Бойцов ценит его как прекрасного агитатора.

Савельев, по привычке, пожелал мне спокойной ночи. И оба мы улыбнулись: ночь-то как раз предстояла очень неспокойная.

Я прилег, но сон никак не шел. В голове — только и мысль, что о предстоящем переходе. Немецкое командование ничего не пожалело бы, чтобы поквитаться с нами. Что предпримет враг? Какие ловушки он нам готовит? Догадались ли фашисты, каким путем советские подводные лодки проникают в Балтийское море? Видимо, догадались, если судить по радиограмме штаба бригады: меня предупреждали о том, что подводная лодка «Л-3» подорвалась на мине, следуя тем маршрутом, которым мы в свое время прошли благополучно. Гитлеровцы, безусловно, выставили новые дозоры, поджидая нашего возвращения. Что ж, померяемся опытом и хитростью. В который раз!

Наверное, я все-таки немного поспал. Разбудил меня тихий говор, доносившийся из-под настила палубы отсека. Заглядываю в открытый люк, вижу трех неразлучных друзей: Гримайло, Панкратова и Голованова. Матросы зовут их «тремя мушкетерами». Дружные ребята и на все руки мастера: плясуны, певцы, рассказчики и специалисты первоклассные.

Виктор Голованов привстал с фундамента электромоторов, на котором сидел, вытащил из футляра баян — подарок рабочих Морского завода. Не растягивая мехов, пробежал пальцами по клавишам.

— Тсс! — зашипел на него Евгений Панкратов.

Голованов продолжает перебирать клавиши, они слегка пощелкивают под быстрыми пальцами. Панкратов уже сердито говорит ему:

— Перестань, командира разбудишь!

— Его сейчас ничем не поднимешь, намаялся. Да я без всякого шума, просто чтобы пальцам дать забаву. Эх, Евгений, ничего-то ты не понимаешь. Может, в последний раз держу в руках баян. Вот окунемся в суп с клецками, кто знает, как из него выберемся. А вообще-то не мешало бы сейчас сыграть да спеть потихонечку.

«Суп с клецками» — так матросы прозвали Финский залив за обилие мин.

Примолкли друзья. Иван Гримайло вздыхает:

— Порепетировать не мешало бы. В базу придем, непременно нас с тобой петь заставят.

Такой уж наш Гримайло. Мрачные мысли никак к нему не пристают. Голованов ему о страшных «клецках», а Иван свое — что друзей в базе ждет.

Я знаю, что мы сейчас далеко от вражеских кораблей, да и все равно музыка гидроакустикой не прослушивается. Поэтому негромко говорю вахтенному Савельеву:

— Хорошо бы сейчас песню хорошую послушать. «Вечер на рейде», допустим...

Савельев не успел ответить. Из люка высунулся Виктор Голованов.

— Разрешите сыграть и спеть, товарищ командир? Прикидываюсь удивленным.

— Ты откуда взялся? Ну коль охота есть — давай. Только не очень громко.

Все трое выбираются из трюма. Баянист усаживается поудобнее, растягивает мехи, пальцы ласкают перламутровые пуговицы ладов. И полилась мелодия полюбившейся всем нам песни. Поют «три мушкетера». И столько души вкладывают друзья в песню, что все забываешь. Осторожно открывается дверь переборки. Знаком попросив у меня разрешения, входят в отсек мотористы, трюмные, рулевые. Тихонько усаживаются прямо на палубе, слушают, слушают...

Импровизированный концерт длился до сигнала к всплытию с грунта. Разбежались матросы по боевым постам. После хорошей песни и работается веселее!

Начинаем форсировать Финский залив. Четвертый раз в этом году прорываемся через вражеские рубежи, на которых уже немало наших товарищей сложили головы...

Штурман Магрилов в последний раз определяется по маякам и склоняется над картой. Вести прокладку курса ему помогает старший лейтенант Николай Иванович Пенькин, который пошел с нами в плавание как нештатный вахтенный офицер. Пенькину эти места хорошо знакомы. В августе 1941 года он вел тут искалеченную подводную лодку. После гибели командира и его помощника штурман Пенькин остался на лодке старшим. Дважды из-за повреждения механизмов корабль проваливался на предельную глубину, но отважные моряки все-таки вырвались из капкана.

В сумерках мы подошли к Осмуссару. Западнее острова немецкие минные заградители ставили мины. Напугали гитлеровцев наши подводные лодки — готовы мину на мину сажать!

Основную часть Финского залива преодолели спокойно, если не считать, что несколько раз коснулись минрепов. Но в районе банки Викола нас засекли вражеские противолодочные корабли. И опять грохот глубинок, опять смерть гналась за нами по пятам. И обиднее всего, что мы находились почти уже дома.

Маневрировать было трудно из-за мелководья. Ничего не оставалось другого, как лечь на грунт и затаиться.