Всем смертям назло

Таня судорожно закрылась руками. - Зачем ты обижаешь меня, Сережа? Oнa хотела задушить подступивший вскрик и не смогла. - Зачем ты так?.. Я же люблю тебя.

- Тебе двадцать лет, твоя жизнь впереди... Для меня все кончено. Уходи, я прошу...

Дверь качнулась, как в тумане, пол зыбко дрогнул и поплыл в сторону. Из-под рук ускользает дверная ручка, делаясь то гигантски большой, то мизерно маленькой.

"Надо уйти, он просит, я не нужна ему..."

...Выстрелом ударила дверь - ушла. Ушла Таня, жена. Заныло в груди и придавило к постели. Не дотянуться до двери, не открыть ее, не позвать: вернись! Сергей всем телом рванулся вслед и тут же беспомощно упал. Зубами рвал наволочку и неумело, по-мужски плакал.

Впервые за свою сознательную жизнь - неутешно, навзрыд.

Как в пустыне шла Таня по улицам шумного вечернего города. На что-то натыкалась, поворачивала в другую сторону и снова шла без цели, без дум, без желаний. У железнодорожного переезда перед самым носом тяжело ухнул поезд и зацокал частой дробью колес. Таня вздрогнула и побежала назад. "В больницу, скорей!" Пробежав метров десять, остановилась.

- Вас обидели, девушка? - Незнакомый человек осторожно отвел Танины руки от лица и, заглянув в заплаканные глаза, заботливо спросил: - Что-то случилось? Может, помочь?

- Никто не поможет нам, - всхлипнула Таня.

- Зачем же среди улицы плакать? Вам куда идти?

- Не знаю. Муж мой в больнице...

- Что с ним?

- Несчастье в шахте...

- Обвал?

- Нет. Руки током обожгло. Он жить не хочет. Меня гонит от себя.

Человек задумался. Махнул рукой: пошли!

Таня шла рядом и не понимала, куда и зачем ведет ее незнакомый человек. Отвечала на его вопросы, торопясь, начинала рассказывать о своем горе, на полуслове умолкала, всхлипывая, закрывалась ладонями.

Больница была заперта. На долгий звонок вышла дежурная сестра, молча открыла дверь и, не взглянув на поздних посетителей, ушла.

Танин спутник остановился в коридоре. Растерянным взглядом осмотрел многочисленные двери и почесал затылок. За какой-то из них лежал человек, попавший в беду. Чем он поможет ему? Там, на улице, когда он увидел одиноко плачущую женщину, было проще. Человек в беде: надо помочь. В пути подбирал ободряющие слова, не подозревая, что все сони поблекнут, станут неубедительными даже для самого себя, стоит только оказаться в этом ярко освещенном коридоре с дурманящим запахом йодоформа.

- Как фамилия вашего мужа? - спросил мужчина, будто ожидая, что эта неизвестная ему фамилия внесет ясность в создавшееся положение.

- Петров.

- Смотрите, какое совпадение! А моя фамилия - Петренко! - Хотел улыбнуться, но только виновато сморщил лицо и откашлялся.

Из операционной вышел врач.

- Кто вас пропустил сюда?

- Мы к Петрову...

- Время для посещения больных с двух часов до пяти. Днем к тому же!

- Товарищ! - Петренко шагнул к врачу. - Нам на пять минут, это очень важно.

- Все в нашей жизни важно, и никто не хочет ждать. - Врач повернулся, чтобы уйти.

Таня узнала Бадьяна.

- Что с ним, доктор? - уцепилась она за халат.

Бадьян остановился.

- Открылось артериальное кровотечение. Кровь остановлена. Для вливания крови не хватило наших запасов нужной группы... В Макеевку пошла машина. Часа через полтора кровь будет. Вот и все. Вы здесь не нужны.

- Как же так, товарищ врач! Доктор! Два часа... это же много! А вдруг человек... - Петренко мял в руках кепку, совал ее в карман, вытаскивал и тряс перед лицом врача. Ища поддержки в какой-то своей еще не высказанной мысли, Петренко посмотрел на Таню и тихо, умоляющим голосом сказал: Товарищ, возьмите у меня кровь, пожалуйста, я совершенно здоров. Вот посмотрите! - Он сбросил с себя пальто, заторопился, нащупывая на рубашке пуговицы. - Вы не имеете права отказать мне! - Голос Петренко дрогнул. - Я не уйду отсюда! Я буду жаловаться! Что вы так смотрите на меня?!

- Вы хоть знаете, какая у вас группа крови? - устало спросил Вано Ильич.

- Какое это имеет значение! Кровь есть кровь!

- Нам нужна первая труппа, резус положительный.

- Вот-вот! У меня точно такая... с резусом...

Через полчаса Бадьян настраивал аппарат для переливания крови и задумчиво улыбался.

- Сережа, ты знаешь, кто стал твоим донором? Известный тебе... - Й поднес ампулу с алой жидкостью к глазам Сергея, надеясь приятно изумить его. На этикетке торопливым почерком было написано; "Петренко Геннадий Федорович. Токарь. Группа крови первая".

Сергей не знал токаря Петренко, так же как токарь Петренко не знал шахтера Петрова. Но врач полагал, что они хорошо знакомы: зачем бы иначе человек врывался в больницу среди ночи и предлагал свою кровь?

Эту ночь Таня провела в больнице. Сидя на стуле около, столика дежурной сестры, силилась задремать, хоть на минуту забыться и не могла. Несколько раз ходила в палату к спящему Сергею, молча смотрела на него и, боясь расплакаться, убегала.

Однажды Тане почудилось, что ее зовут. Бегом направилась в палату. Сергей метался в бреду по постели, хриплым шепотом звал:

- Таня, Танечка... иди ко мне. Не плачь, мама... Мне больно, доктор... я не хочу, не хочу...