Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний

Настойчивые просьбы коменданта Акраганта Ганнибала Старшего о помощи нашли отклик в пунийской столице лишь пять месяцев спустя, когда положение осажденных уже было близким к отчаянному. На помощь осажденным отправили из Ливии громадное войско, насчитывавшее 50 тыс. пехотинцев, 6 тыс. всадников и 60 боевых слонов (Diod. XXIII, 8, 1). Во главе этой мощной армии встал опытный карфагенский полководец Ганнон Старший. Высадив прибывший из Африки мощный десант в Лилибее, он повел свое войско в расположенную на пути к Акраганту Гераклею, откуда внезапным ударом, хитростью либо благодаря предательству местных жителей захватил Гербес, бывший главным центром снабжения римских лагерей. Предпринятый маневр отрезал римлян от поставок продовольствия, вследствие чего они «оказались столько же осаждающими, сколько и осажденными, ибо нужда в хлебе и прочих предметах необходимости угнетала их так, что они не раз помышляли о снятии осады». Лишь помощь со стороны верного союзному договору Гиерона, которому удавалось обеспечивать поставки небольшими партиями необходимого минимума продовольствия, позволила консулам продолжить осаду Акраганта.

Посчитав, что римляне достаточно истощены, Ганнон двинул все свое войско, в котором было, помимо прочего, 50 боевых слонов, по направлению к Акраганту. Вперед он выслал нумидийскую конницу, задачей которой было втянуть в бой римских всадников, а затем притворным отступлением выманить их под удар основных пунийских сил. Ловкие и маневренные африканцы блестяще справились с заданием, отойдя к основным силам Ганнона, а затем «оборотились лицом к неприятелю и ударили на него со всех сторон, многих убили, остальных преследовали до самого вала» (Polyb. I, 19, 4). Конница римлян понесла чудовищные потери и была разгромлена чуть ли не полностью. Ганнон, однако, не стал развивать столь удачно начатое наступление и штурмовать римские лагеря, то ли посчитав их слишком хорошо укрепленными, то ли решив продолжить дальнейшее истощение сил римлян до момента, пока они вынуждены будут снять осаду Акраганта. Для этого пунийский военачальник велел своим воинам занять позиции в непосредственной близости от римских лагерей, на холме под названием Тор, расположенном в десяти стадиях от них по направлению к Гераклее.

Следующие два месяца прошли в тревожном ожидании, прерываемом лишь незначительными ежедневными стычками. По всей видимости, именно к этому двухмесячному периоду относится сообщение Фронтина о военной хитрости, примененной против карфагенян консулом Луцием Постумием Мегеллом: «Консул Постумий, когда его лагерь в Сицилии находился в трех милях от пунического и карфагенские командиры ежедневно выстраивались к бою под самой оградой лагеря, постоянно оборонялся малыми силами, вступая в легкие стычки перед валом. Когда пунийцы, привыкнув к его способу действий, перестали уже с ним считаться, он, подготовив всех остальных на отдыхе внутри лагеря, по-прежнему с небольшим отрядом сдерживал напор противника и задержал его дольше обычного; когда же к шести часам уставшие и изнывавшие к тому же от голода стали возвращаться к себе, он со своими свежими силами обратил в бегство неприятеля, измотанного вышеуказанными трудностями» (Frontin. II, I, 4). По сути, римский военачальник сквитался таким образом за потери, понесенные римской конницей вследствие уловки нумидийских всадников во время первой битвы с войском Ганнона. Второе крупное сражение, оказавшееся победным для римлян, велось силами пехоты, и можно предположить, что именно этим объясняется соотношение в количестве потерь пехотинцев и кавалеристов, понесенных карфагенянами. Диодор Сицилийский сообщает, что в результате двух битв Ганнон потерял двести конников и три тысячи пехотинцев, а четыре тысячи воинов были захвачены в плен (Diod. XXIII, 8, 1). Это вполне соотносится с успешным для пунийцев сражением кавалеристов и поражением во время удачно проведенного благодаря хитрости римского консула крупного боя пехоты.