Всемирная история. Новый Свет: трижды открытая Америка

«Гостей» расквартировали в роскошном дворце Ашаякатля, отца Монтесумы, по соседству с резиденцией самого императора. Хозяева вели себя подчеркнуто лояльно: испанцам оставили оружие и не ограничивали свободу их передвижения, император ежедневно делил с Кортесом трапезу и щедро одаривал как самого предводителя конкистадоров, так и его приближенных. Единственное, в чем Монтесума выказал неуступчивость, был вопрос религии – император отказался запрещать жрецам совершать человеческие жертвоприношения и был категорически против освящения христианами главной храмовой пирамиды[68].

Согласие и взаимопонимание царили между вчерашними врагами недолго. Конец дипломатической идиллии положили тлашкальские гонцы, принесшие вести об ацтекском восстании на побережье. Наместник одной из прибрежных провинций казнил – якобы по прямому приказу из Теночтитлана – двух испанских посланников и дал бой карательному отряду. В скоротечном сражении погибли еще семеро конкистадоров, в том числе и комендант основанного Кортесом города Вера-Крус. Голову одного из убитых испанцев наместник прислал в подарок Монтесуме.

«Последствием всего того дела было: все горные поселения тотонаков отвернулись от нас, поведение Семпоалы стало тоже двусмысленным. Всюду и везде вместо прежнего почтения и преданности появилось нестерпимое высокомерие», – подводил грустные итоги Берналь Диас, один из участников похода. Инцидент отрезвил очарованных Теночтитланом[69] солдат Кортеса. «Никогда нельзя верить человеку, а индейцу тем более, – продолжал рассуждать хронист. – Нельзя из-за гор золота, окружающих нас, не видеть смерти, которая всех нас сторожит».

Командира испанцев случившееся поставило перед сложным выбором. Оставить нападение на соотечественников безнаказанным было бы верхом недальновидности – такая пассивность создала бы опасный прецедент и могла развеять уже зарождавшийся среди местного населения миф о невозможности сопротивления пришельцам. Однако и немедленная эскалация конфликта была бы не менее опасной для испанцев – несмотря на вроде бы радушный прием ацтеков, Кортес ни на минуту не забывал о том, что всего лишь горстка верных людей окружает его в самом сердце вражеской империи.

В конце концов именно в близости к настоящему сердцу ацтекской державы – ее императору – Кортес увидел спасительную возможность. В сопровождении своих капитанов он направился во дворец Монтесумы, обвинил того в лицемерии и двурушничестве и потребовал сдаться испанцам[70]. После долгих препирательств[71] Монтесума согласился отправиться в почетный плен. К удивлению и ужасу придворных, их господина окружили и увели в занятое «гостями» соседнее здание. Всевластный «император мира» и «страж древних богов» стал заложником испанского авантюриста.

Арест Монтесумы шокировал его подданных, но еще не заставил усомниться в обязательности исполнения императорской воли. Олицетворением такой непоколебимой верности привычному порядку вещей стала трагическая участь Куальпопока – того самого наместника, чье выступление против испанцев послужило предлогом для пленения императора. По приказу Монтесумы наместник вместе с сыном и другими ответственными за «преступление» лицами срочно явился в столицу, где тотчас попал в руки конкистадоров. Кортес устроил над несчастными показательное судилище.

При огромном скоплении народа осужденного Куальпопоку со товарищи привязали к столбам и сожгли живьем. Еще более удручающее впечатление произвел на ацтеков вид закованного в кандалы Монтесумы, которого Кортес принудил присутствовать на аутодафе. Сразу после казни лидер испанцев милостиво освободил императора от оков, но распорядился установить рядом с его покоями узнаваемый зловещий столб – как напоминание о недопустимости сопротивления.

Предательское безволие и публичное унижение некогда грозного Монтесумы раскололи ацтекское общество. Правители других крупных городов империи, Тескоко и Тлакопана, больше не верили в легитимность приказов суверена, ставшего проводником чужой воли и низведенного до роли марионетки пришельцев. Дальше всех в своем неповиновении зашел возглавлявший Тескоко племянник Монтесумы по имени Какамацин. Молодой человек открыто призывал собрать войска, выбить пришельцев из столицы и спасти императора или хотя бы его честь.

Ни увещевания царственного дяди, ни угрозы его испанских надсмотрщиков не изменили намерений Какамацина. На предложение Кортеса решить вопрос применением грубой силы Монтесума мягко указал ему на то, что Тескоко прекрасно укреплен и взять такой крупный город нахрапом вряд ли удастся – не говоря уже о том, что сама попытка почти наверняка приведет к абсурдной гражданской войне, обе стороны которой будут сражаться во имя и под знаменами Монтесумы…