Всемирная история. Российская империя

Из Шотландии, где с XI в. жили представители рода Барклаев, были привезены 24 липы, образовавшие ведущую к обелиску аллею. Памятник почитало немецкое население и содержало его в надлежащем порядке.

Понятно, что после Второй мировой войны состав населения там стал другим: русские люди вернулись на исконно русские земли Восточной Пруссии. Но, что характерно, памятник до сих пор содержится в надлежащем порядке, в отличие от другого наследия Восточной Пруссии. Фельдмаршал же – русский!

Спустя пять лет после смерти мужа, в 1823 г., вдова Барклая-де-Толли построила в Йыгевесте (тогда Бекхоф) по проекту петербургского архитектора Аполлона Щедрина мавзолей в строгом классическом стиле, который сохранился до наших дней. По своей форме фасад мавзолея символизирует триумфальную арку. На фронтоне портика помещен герб Барклая-де-Толли и его девиз: «Верность и терпение». Над фронтоном расположено полукруглое окно с цветными стеклами, долженствующее символизировать солнце, постоянно освещающее могилу генерала-фельдмаршала. Автор надгробного монумента внутри мавзолея – еще один малоросс, скульптор из школы полтавчанина Мартоса Василий Демут-Малиновский.

Так что Дерпт мог получить памятник. Но откуда взять деньги? Средства собрали офицеры, которые воевали в полку Барклая.

В 1849 г. в Дерпте таки установили бронзовый бюст Барклая с бронзовыми трофеями и на редкость лаконичной, но идеологически безукоризненной надписью «Генералу-фельдмаршалу князю Барклаю-де-Толли». В нынешней Эстонии сей памятник российской имперской истории считается памятником культуры.

Автором бюста де Толли в Дерпте, как и надгробия в мавзолее в Йыгевасте, был Василий Демут-Малиновский. Отец его был «всякого рода мастер» и резчик по дереву при питерском Адмиралтействе. Как и племянник резчика из Ични Мартоса, Демут-Малиновский из Питера попал в Академию художеств в раннем возрасте – ему было тогда шесть лет. А там – образование, стипендии, поездки, медали и карьера. Он создал много монументов, в частности Владимиру Крестителю в Киеве (1853 г). Что интересно, скульптор умер в 1846 г., а бюст Барклая в Дерпте появился через три года после его кончины, памятник Владимиру в Киеве – через восемь. Но это ведь особенность тогдашнего монументализма. Дело это – долгое. Люди приходят и уходят, а памятнику все равно быть…

Продолжим наш разговор о монументальной пропаганде в Российской империи.

Обратимся к уже упомянутому Владимиру Крестителю. Вообще память о Крестителе Руси проявлялась в Киеве по-разному. На берегу Днепра, где по легенде Владимир крестил своих сыновей, с 1802 г. над источником стояла колонна авторства архитектора Андрея Меленского, сохранившаяся до сих пор.

Но этот монумент оказался «неполиткорректным». Поводом для его сооружения был не Владимир сам по себе, а дарование городу Александром І самоуправления – магдебургского права. Правом этим Киев пользовался с XV в., но его вскоре отобрали российские монархи. В честь дарования самоуправления три дня город был украшен иллюминацией, устраивались балы и народные гуляния. 40 000 рублей на памятник были быстро собраны киевлянами, но… о памятнике не сообщили императору!

Из вышеизложенного читателю известно, что проект каждого памятника в России утверждался монархом, и тут такой прокол! Губернатор, позволивший себе такое своеволие, был снят с должности, а преемник Александра Николай самоуправление в Киеве упразднил. Недолго наслаждались городской демократией горожане.

Есть еще археологическая конкретика. В Успенском соборе Киево-Печерской лавры находился памятник, по поводу которого современник писал: «В конце правой стороны большого иконостаса в южной стене глава св. благоверного и равноапостольного князя Владимира в сребнокованной гробнице. Она взята со гроба св. Владимира, находящегося в Киевской Десятинной церкви и положена здесь митрополитом Петром Могилой 1631 г.».

Митрополит Евгений (Болховитинов) также описывает эту серебряную раку: «Для главы св. равноапостольного князя Владимира Святославича, на кой верхняя доска с чеканным изображением во весь рост сего князя, сделана в 1825 г.». Надгробие не сохранилось (Успенский собор был разрушен во время Второй мировой войны советскими диверсантами). Могила действительно занимался археологическими раскопками на руинах Десятинной церкви. Но доказать, что это была именно голова Владимира Святославича, невозможно. Советский археолог и реконструктор обликов деятелей прошлого Герасимов добрался до Ярослава, Андрея Боголюбского и Тамерлана, но, к сожалению, до Владимира его руки не дотянулись.