Читаем Всемирная история. Том 12 Начало колониальных империй полностью

го НеподалекУ от Чичен-Ицы в X в. возник другой Род-государство — Майяпан, не испытывавший льтекского влияния. Захвативший власть в Майяпа-

не Хунак Кеель в 1194 г. вторгся в Чичен-Ицу и захватил город. Люди ица собрались с силами и захватили Майяпан, где и обосновались, смешавшись со своими недавними противниками. Как сообщает хроника, «с тех пор их называют майя».

Позднее, в XV в., наступает период междоусобиц. Правители городов разных частей страны «делали друг другу пищу безвкусной». Так, Чель (один из правителей), заняв побережье, не хотел давать ни рыб, ни соли Кокому (династия правителей Майяпа-на), а Коком не разрешал доставлять к Челю дичь и фрукты.

После 1441 г. Майяпан был значительно ослаблен, а после эпидемии 1485 г. совсем опустел. Часть майя .обосновались в непроходимых лесах около озера Пе-тен-Ица и построили город Тах-Ица, который оставался недоступным испанцам до 1697 г. Весь остальной Юкатан был захвачен в 154Г::-1546 гг. европейскими завоевателями. ^

ТОЛЬТЕКИ ТЕОТИУАКАНА

Первым многочисленным народом в долине Мехико были тольтеки. Они, по-видимому, были авангардом науа, народа охотников и воинов, чья родина была на тихоокеанском побережье, за тысячи миль к северу, и которые некогда двинулись на юг в Мексику. Этот народ еще в V веке создал свою цивилизацию, прославившуюся монументальными архитектурными сооружениями. Тольтеки царство которых существовало до X века, принадлежали по языку к группе науа. Их главным городом был Теотиуакан в долине Мехико к северо-востоку от озера Тескоко. В IX или X веках Теотиуакан стал столицей объединения, которое занимало большую часть Южной Мексики.

Руины Теотиуакана занимают площадь в 5 км в длину и около 3 км в ширину. Этот древний город был полностью застроен величественными зданиями, по-видимому, дворцами и храмами, которые возводились из тесаных каменных плит, скрепленных цементом. Стены зданий покрывались штукатуркой. Вся

ппитория поселения была вымощена гипсовыми Тлитами. Храмы возвышаются на усеченных пирами-п х jaK называемая Пирамида солнца имеет в основании 210 м и поднимается на высоту 60 м. Эти пирамиды сооружались из необожженного кирпича.

Недалеко от Пирамиды солнца найдены здания с полом из пластин слюды и с хорошо сохранившимися фресками. На фресках наряду с изображениями на мифические темы и ритуальных сцен мы находим изображения играющих в мяч с палками в руках. Кроме фресок, храмы украшались скульптурами из тесаного и полированного порфира и нефрита. Они изображали символические зооморфные существа, например пернатого змея — символ бога мудрости. Древний Теотиуакан был культовым центром.

В нескольких километрах от Теотиуакана находятся остатки жилых поселений: одноэтажные дома из необожженного кирпича. Каждый такой дом состоит из 50—60 комнат, расположенных вокруг внутренних двориков и связанных между собой переходами. Очевидно это были жилища семейных общин.

Знать отличалась от рядовых членов общества. Об этом свидетельствуют различия в одежде и украшениях из золота и серебра, нефрита и порфира. Особенно привилегированным было положение жречества.

Тольтеки имели иероглифическую письменность. В росписи на вазах встречаются знаки этой письменности. Других памятников письменности не сохранилось. Календарь тольтеков был сходен с календарем майя.

^Велики были успехи тольтеков в сфере материальной культуры. Значительных масштабов достигло земледелие с использованием орошения. Выводились новые сорта культурных растений. На высокий уро-ень поднялись некоторые отрасли ремесла, в частно-ти ткачество. Тольтеки изготовляли из хлопкового локна тонкие ткани. Их сосуды отличались разно-ем**аЗИеМ Ф°РМ и художественной росписью. Оружи-ми Сл^Жили Деревянные копья и палицы с вкладыша-К к*3 °^сидиана- Из обсидиана вытачивались ножи, никя ^ тольтекского периода в Мексику стали про-3 ть из южных областей изделия из металла. баз РУПных селениях каждые 20 дней устраивались Рь*. где велась меновая торговля.

Предание перечисляет 9 царей тольтеков, правивших между V и X веками. В правление 9-го царя Топилцина в X в. вследствие внутригосударственных смут, иноземных вторжений и бедствий, вызванных голодом и чумой, царство распалось. Многие тольтеки переселились на юг — в Табаско и Гватемалу. Оставшиеся растворились среди пришельцев.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 24 томах (АСТ)

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

История / Образование и наука / Военная история
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное