Читаем Всемирная история. Том 12 Начало колониальных империй полностью

Наиболее характерной чертой тольтеков было их поклонение божеству, которое имело имя Кецалко-атл — пернатый змей. Кецалкоатл был богом воздуха и воды, в особенности ряби, вызываемой ветром на поверхности озера. Эта рябь символизировала одушевляющее и творческое начало природы. Кецалкоатл был также богом утренней звезды Венеры. Он олицетворялся фигурой змея, покрытого перьями птицы кецал, которая жила в горах Гватемалы. Жрецы Кецалкоатла были врагами человеческих жертвоприношений, проповедниками новых форм аскетизма и покровителями культуры. В честь этого бога в Тео-тиуакане был построен храм, украшенный фигурами пернатых змеев и обсидиановых бабочек. Внутри храмовой территории была площадка для обрядовой игры /глачтли. По позднейшим легендам у бога была белая кожа и длинная белая борода, и он прибыл в Мексику с востока по морю.

Предание связывает культ Кецалкоатла с падением могущества тольтеков. Поклонники его соперника, бога Тескатлипоки, который продолжал требовать человеческих жертв, восстали против гуманного культа Кецалкоатла. Народы, подвластные тольтекам, воспользовались случаем для восстановления своей независимости. Эпидемии и голод сильно сократили население. В какой-то период до XIII в. Теотиуакан был оставлен, и долина Анахуак стала добычей новых захватчиков, явившихся с северных гор. Это событие стало связываться со сказаниями о развращенных правителях, оскорблявших богов своей чувственностью и любовью к роскоши, а особенно с употреблением опьяняющего напитка пульке, который тольтеки научились делать из сока растения маги. Память о крушении тольтекской цивилизации сохранилась в легенде об уходе Кецалкоатла. Он вернулся на свою родину на востоке.

Время теотиуаканских тольтеков отмечается общ-ностыо культуры населения плато Анауак. Вместе с тем тольтеки были связаны с расположенными южнее их народами — сапотеками, майя и народами Южной Америки.

САПОТЕКИ

На территории, занимаемой ныне мексиканским штатом Оахака, неподалеку от Теуантепекского перешейка, отделяющего полуостров Юкатан от остальной Мексики, находился центр еще одной древнейшей цивилизации — сапотекской, ведущей свое начало примерно со II в. н. э. Археологический материал, относящийся к этому времени и обнаруженный в крупнейшем сапотекском поселении, именуемом Монте-Альбан, показывает, что последний являлся центром развитой культуры, испытывавщей, однако, значительное влияние двух соседних цивилизаций — тольтекской и майя. Вместе с тем у сапотеков имелось много оригинальных элементов культуры.

Блестящий семисотлетний период — с 100 по 800 год ознаменовался для сапотеков развитием охоты и рыбной ловли, появлением новых агрономических приемов, созданием террасного земледелия и оросительно-дренажной системы, что характерно и для доинкских культур Перу. Сапотеки совершенствовали силки, ловушки, сети, трубки, для стрельбы — сербатаны, рыболовные снасти и каноэ. Кроме того, У них уже появились медные топорики. Они стали изготовлять разнообразные предметы домашнего обихода^ корзины, циновки, украшения, одежду, бумагу, хозяйственную керамику, музыкальные инструменты. Появились мастера деревообрабоТчики, строители, скульпторы и другие специалисты.

Простой люд жил в плетеных лачугах, в то время ак церемониальные центры возвышались уже на Упенчатых платформах высоких пирамид. Такова пример постройка с изображениями «танцоров» в нте-Альбане. Воздвигались алтари, строились ста-ДвоНЬ1- внутренние дворики, площадки, каменные Зв и склепы, в которых хоронили представителей /

Система управления отличалась четкой организацией. Верховный правитель — гоккитао — сосредотачивал в своих руках политическую, судебную и военную власть. Выступить против его воли мог лишь верховный жрец — уихатоо. Провинциями управляли старосты общин — гокки. В обществе сапотеков были торговцы — бенисаниха, прорицатели — коланихе, охранники — шиага, младшие судьи — кишиага. Земли делились на общинные и наследственные. Верховный правитель распределял их среди знати и военачальников.

Теогония сапотеков была очень сложна. Сапотеки почитали верховное божество Кокишек. Однако не в меньшей степени они поклонялись солнцу, богам дождя, владыке молнии, богам пропитания и маиса, покровителям зачатия и родов, создания людей и животных, покровителям охоты и рыбной ловли, мертвых и загробной жизни, болезней и медицины, войны, изобилия и богатства, а также множеству других божеств.

Сапотеки также знали двадцатиричный счет. У них был ритуальный 260-дневный календарь и солнечный — 365-дневный. Их медицина связывала происхождение болезней с действием жары, сырости и холода. Для лечения использовались растения, животные и их отдельные органы, а также минералы, целебные свойства сапотеки изучили в совершенстве.

Сапотекская цивилизация и ее центр Монте-Альбан погибли в IX в. Причина гибели — нашествие с севера новых племен — миштеков.

ДРУГИЕ НАРОДЫ МЕКСИКИ

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 24 томах (АСТ)

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

История / Образование и наука / Военная история
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное