Всемирная история. Викинги. История Завоеваний

Обычные набеги на франкское королевство (но не на германскую империю) закончились с возникновением Нормандского герцогства, которое возглавили викинги. В Англии после смерти Кнуда вернулась к власти древняя королевская династия Уэссекса. Еще раньше, когда Кнуд (видимо, исходя из принципа, что хозяин хутора и усадьбы должен жить в усадьбе) поселился в Англии, он отослал своих викингов домой. А это – ошибка для империи.

Могущество викингских предводителей было подорвано (за одним важным исключением, которое представляли собой военные экспедиции Харальда Сурового в Византии и на Севере), к тому же для занятий викингским ремеслом почти не осталось возможностей.

А вдобавок – больше не было викингов.

Вместо них появились даны, норвежцы, шведы, хотя в какой мере они сознавали это разделение, сказать трудно. А за морем жили дублинцы, люди с Оркнейского архипелага и острова Мэн, исландцы, теперь считавшие себя особым народом, и гренландцы, обитавшие на самом краю земли. Но даже если викинги где-то еще и оставались, как могли они реализовать свои таланты и желания? Увы! Война теперь стала делом конунгов. Поход Харальда Сурового в Англию, неясные маневры Свена Эстридсена там же в 1069–1070 годах, несостоявшаяся экспедиция Кнуда II (Святого) и три вылазки Магнуса Голоногого – эти военные кампании, затевавшиеся по инициативе конунгов, в каком-то смысле были государственными мероприятиями.

Еще разыгрывались кровопролитные сражения у Клонтарфа (1014 год), на Люрсков Хеде (1043 год), при Фулфорде и Стэмфорд-бридже (1066 год), и отважные воины, мечтавшие о богатстве и славе, стремились занять место в дружине конунга, но почетное ремесло пирата теперь не находило применения. В самой Скандинавии грабить прибрежных жителей, отбирая у них скот, еду и добро, было уже запрещено. И дома, и в чужих странах викинги ушли в прошлое.

Поистине, странно видеть, как в 1066–1070 годах, после двух с половиной веков жесточайшей экспансии скандинавские народы территориально практически вернулись к тому, с чего начинали (дальние атлантические колонии составляли существенное исключение). На то были свои причины, из которых мы назовем четыре главные.

Во-первых, постоянная борьба за территории и господство между самими скандинавскими странами.

Кроме того, полная невозможность для скандинавов перенести на чужую почву свои политические и социальные институты и религиозные практики.

Немаловажную роль играл и тот факт, что народы, с которыми приходилось иметь дело норманнам – франки и англосаксы, население Византии и Халифата, а в далекой перспективе и славяне, – были богаче и сильнее их, и одновременно более восприимчивы и не столь консервативны.

Наконец, важнейшим препятствием стала нехватка людских ресурсов.

Перечисленные здесь факторы нередко оказывались взаимосвязаны, и каждый из четырех пунктов можно еще развернуть. Очевидно, войны в самих скандинавских странах, имевшие своей целью создание некоего подобия империи, или объединение королевства, или расширение собственных владений, служили вечным препятствием для норманнских амбиций в чужих землях. Олав, сын Трюггви, и Олав, сын Харальда, Свен Вилобородый, Магнус, сын Олава, и Харальд Суровый пытались воплотить свои замыслы в Скандинавии и в угоду этому жертвовали собственными честолюбивыми планами на западе или, по крайней мере, откладывали их исполнение на неопределенный срок. Перечень можно продолжить именами таких прославленных викингских предводителей, как Годфред, Хорик, Олав-Анлав и Торкель Длинный. Скандинавские народы даже при Кнуде (который, надо напомнить, со временем все больше стал отождествлять себя с ролью английского властителя) никогда не действовали совместно ради общей цели и едва ли вообще были на это способны.

По поводу второй названной нами причины можно возразить, что Исландия и Денло являются примерами вполне успешного укоренения викингских обычаев и политических установок в иных землях. С другой стороны, хотя обитатели Денло и сохраняли скандинавские устои и поддерживали связи с родиной, они, несомненно, еще до битвы при Брунанбурге ориентировались больше на Англию, чем на Норвегию или Данию. Поселившись в Денло и получив желанные земли, норманны, которые хотели отныне сеять хлеб, а не сражаться, вскоре обнаружили, что им проще находить общий язык с дальними родичами, христианами-англосаксами, чем с северными собратьями-язычниками. Религия во всем этом играла важную роль. В Англии, Нормандии и Киеве отказ от старых богов и признание единственным и всемогущим Богом Христа разрушал ощущение норманнской обособленности, в то время как в самой Скандинавии языческие верования питали подобное чувство.