Всемирная история. Викинги. История Завоеваний

В обществе не было революций, но оно менялось. Эти перемены яснее всего прослеживаются в Норвегии, где они затронули и прерогативы конунга, и аристократию, и основную массу населения – «всех владельцев хуторов; всех, кто трудится в лесах, солеваров и всех, кто охотится на суше или в море», и рабов. Мы знаем, что после Харальда Прекрасноволосого в течение века ни один норвежский конунг не умер своей смертью и ни один из их сыновей не получил власть из рук своего отца. Эрик Кровавая Секира отправился в изгнание и погиб в Англии. Хакон Добрый погиб в битве с сыновьями Эйрика. Харальда Серая Шкура при помощи норвежцев заманили в Данию и убили. Ярл Хакон, оставленный всеми своими подданными, погиб. Олав, сын Трюггви, расстался с жизнью в битве, и в рядах его противников сражался Эйрик, сын Хакона. Ярл Свейн бежал и умер в Швеции. Олав Святой, сын Харальда, был низложен и погиб, пытаясь вернуть себе трон. Все эти люди, за редким исключением, захватывали власть силой, и основой этой силы служил флот.

Будущие правители Норвегии обычно приходили с моря. Но вот Магнус, сын Олава, в 1035 году прибыл в Норвегию по приглашению подданных, и позднее, когда его дядя Харальд Суровый заявил свои притязания на норвежский трон, сумел договориться с ним миром. Гибель Харальда в Англии мало что изменила для норвежцев, ибо сыновья, внук и правнуки конунга наследовали ему своим чередом. Не менее показательно, что прямым потомкам Харальда удавалось временно делить королевство, не ввергая страну в междоусобицы.

Верховная власть в Норвегии обрела некую новую, более прочную основу. Конунгам удалось сокрушить или подчинить себе воинственных местных вождей – хэрсиров, и на смену прежней знати пришла новая. Предводители викингских походов с войском и кораблями, в свободное от набегов время охотно включавшиеся в любые усобицы дома, теперь сошли со сцены. Теперь на местах доминировали землевладельцы, и им хотелось стабильности и мира. Влиятельные богатые бонды куда охотнее сотрудничали с конунгом и больше заботились о процветании страны, нежели прежние ярлы – викинги, жаждавшие сокровищ, славы и военных подвигов.

Не зря так названный, Харальд Суровый правил твердой рукой, и это пошло на благо Норвегии. Бесконечные войны с Данией были неприятным, но естественным следствием его стремления навести порядок в собственном доме. Как только представилась возможность, Харальд без колебаний расправился со всеми конкурентами или «делателями конунгов», какие еще оставались в его владениях. Отныне только один человек мог собирать военную дружину – конунг. С этим уже никто не мог спорить.

Крепкие земельные хозяева – бонды – хозяйничали на своей земле и распоряжались в областях (фюльке) в промежутках между «контрольными» посещениями конунга, который, согласно обычаям всех средневековых королей, должен был объезжать владения. Епископы, благополучие которых было напрямую связано с благополучием монархии, использовали в интересах конунга не только свой личный авторитет внутри страны, но и принадлежность к институту, рассматривавшему весь христианский мир как свою епархию, и, кроме того, организационный и административный опыт, накопленный церковью и столь необходимый при строительстве королевства. Свободные люди видели в конунге защитника закона и справедливости, и бонды отныне могли не бояться, что чья-нибудь лихая дружина сожжет их дом и разорит земли: обычно это происходило во время усобиц, связанных с борьбой за верховную власть.

Однако непокорные возникали. Тогда Харальд Суровый высылал своих воинов. Обычно такая участь постигала Уппланд, ибо конунг всеми силами старался его подчинить. Новые, гораздо более рациональные отношения, сложившиеся между конунгом и бондами, способствовали объединению норвежского королевства.

Изменения в социальной жизни вызывались и еще одним обстоятельством. «Благородное» ремесло викингов переживало упадок. Добывать рабов делалось все труднее, и торговать ими становилось невыгодно.

В пределах известного мира, за известными морями не осталось больше ни новых земель, где можно поселиться, ни враждебных, откуда можно прогнать аборигенов – англосаксов, франков или ирландцев. Младшим сыновьям викингов теперь приходилось устраивать свою жизнь дома: расчищать и распахивать поля, искать пастбища на севере или выше в горах и, как правило, довольствоваться небольшим хутором, взятой внаем землей либо (и со временем такое случалось все чаще) наниматься в работники еще к кому-то. Эти перемены имели важные последствия для самой Скандинавии и еще более очевидные – для стран, на протяжении почти двух веков служивших объектом норманнской экспансии. Викингские походы, оказавшиеся, если судить по чужеземным источникам, самым поразительным проявлением скандинавской своеобразной цивилизации, просто прекратились.