Всемирная история. Византийская империя

Таким образом, невозможно не заметить целый ряд особенностей весьма своеобразного положения византийского государя, его «ограниченного всевластия», и оно плохо вяжется с представлением о Византии как о классическом тоталитарном государстве, каким ее иногда пытаются представить историки и политологи. Скорее, в этом государстве можно разглядеть черты этакой «византийской республики», как эпатажно и провокационно стали говорить некоторые византинисты в последнее время. Политическое руководство Ромейского царства не опиралось на целую армию администраторов, многочисленные внутренние войска и не держало в руках порабощенное население, которое добровольно, более того, с радостью принимало свое «рабство». Не было массовых репрессий и казней, специально организованного голода, повальных, продолжавшихся из десятилетия в десятилетие арестов и ссылок. В этой связи еще раз следует настоятельно напомнить, что византийцы обожествляли не василевса как человека, но сам принцип императорской власти, императорский трон. Священным для них всегда представлялся образ власти – образ государя, сан и символ василевса, а не он сам как личность. Императоры приходят и уходят, вечна лишь богоизбранная христианская Империя!

Дворец и образы власти

Василевс должен был находиться в столице, в царственном городе и ни в коем случае не оставлять его на произвол судьбы. Он был ограничен в передвижении, по сути, заперт в церемонном мире прекрасного Дворца, символизируя тем самым непоколебимость власти. Длительные отлучки императора не по военному поводу, не для участия в походе с целью обезопасить и укрепить Империю не встречали понимания у его подданных. Именно так были восприняты в XIV–XV вв. продолжительные поездки последних византийских царей на Запад, несмотря на то, что они ехали туда в отчаянных поисках любой помощи и денег для отражения неумолимо надвигавшихся турок-османов.

Соблюдая эту извечную нерушимую традицию, государь со всем своим семейством почти постоянно жил в немыслимой роскоши и, что важно подчеркнуть, замкнутости, обособленности в так называемом Большом императорском дворце, или Священном палатии, который на самом деле был комплексом дворцов, павильонов и прочих зданий площадью, по разным оценкам, от ста до четырехсот тысяч квадратных метров. Он располагался недалеко от Мраморного моря, в юго-восточной части Нового Рима – Константинополя. Заложенное Константином Великим, это грандиозное архитектурное сооружение достраивалось, перестраивалось вплоть до Х в. и стало, по выражению видного византиниста Дэвида Тальбота Райса, «истинной ступицей колеса цивилизованного мира».

Священный палатий с его дворцами, парками и садами был недоступен простым людям Византии. С этой точки зрения он походил на легендарный «Запретный Город» в Пекине – колоссальный дворец с красными стенами и золотой крышей, где китайские императоры жили, будучи объектом поклонения, окруженные несметными сокровищами. Константинополец тоже мог всю жизнь прожить рядом с Дворцом и никогда не иметь случая попасть внутрь, если не считать северной части этого монументального архитектурного комплекса, недалеко от Ипподрома и Августиона, где были Идик царской казны и асикритии – офисы чиновников, куда пускали посетителей. В остальной, большей части Дворца императорская семья вела закрытую жизнь, собираясь без посторонних, чтобы поесть или развлечься. Одновременно это был центр правительства и центр для проведения церемоний, гражданских и религиозных ритуалов, подчиненных жесткому этикету. У каждого чиновника было свое место при дворе, в соответствии с его саном и положением при правительстве. Тут же находились государственные сокровища и некоторые из самых чтимых церковных реликвий (святые мощи и предметы, принадлежавшие некогда Иисусу Христу, Деве Марии, Апостолам и мученикам). Причем заметим, что сакральная роль неслыханно сложного и намеренно запутанного дворцового церемониала, Дворца как храма все более нарастала от столетия к столетию, усиливая роль Константинополя как христианского города – Небесного Иерусалима и крупнейшего центра притяжения благочестивых проскинитов – паломников, поклоняющихся христианским святыням.