Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

Социалисты большинства и союзная им демократическая партия предприняли безуспешную попытку замазать эти печальные факты с помощью еще одной придуманной ими легенды. Мол, в первые месяцы после ноябрьской революции марксисты в партийных кружках провели дискуссии о форме правления, наиболее отвечающей интересам немецких трудящихся. Споры были очень острыми, потому что радикальные элементы попытались их сорвать. Но после тщательного обдумывания рабочие решили, что лучше всего их делу послужит парламентская демократия. Этот великодушный отказ от диктатуры был добровольным решением и еще раз явил миру политическую зрелость немецких трудящихся.

В этой интерпретации событий тщательно обходится главная проблема. В начале января 1919 г. в Германии была лишь одна политическая проблема: выбор между большевистским тоталитаризмом с вручением диктаторских полномочий Розе Люксембург и Карлу Либкнехту, с одной стороны, и парламентским правлением – с другой. Решение не могло быть принято мирными демократическими методами. Коммунисты не собирались подчиняться воле большинства. У них были вооруженные отряды; они контролировали значительную часть столицы и множество других мест. Если бы не отряды националистов, не добровольные отряды военных и армейские регулярные части, они бы захватили власть и установили в Германии большевистскую диктатуру. Их могла остановить только одна сила, которая и сделала это: вооруженные силы правых.

Умеренные марксисты верно отмечают, что не только буржуазия и крестьяне, но и большинство членов профсоюзов выступали против диктатуры и за парламентское правление. Но в то время вопрос стоял уже не о том, за кого человек проголосует, а за что он готов пожертвовать жизнью. Коммунисты составляли лишь незначительное меньшинство, но остановить их можно было только применив вооруженную силу. Те, кто выбрал демократию, – в качестве своего истинного идеала, Weltanschauung{104}, или как меньшее из зол – должны были идти в атаку на цитадели коммунизма, разогнать их вооруженные банды и обеспечить правительству контроль над столицей и всей страной. Все понимали, что дело обстоит именно так. Каждый член умеренного большинства социалистов отдавал себе полный отчет в том, что отказ от вооруженной борьбы с коммунистами равносилен капитуляции перед ними. Но лишь отдельные правительственные функционеры предприняли слабую попытку организовать сопротивление: им ничего не удалось, потому что все их политические друзья отказались с ними сотрудничать.

Очень важно понять идеи, которыми в те роковые дни определялись позиции большинства социалистов. Потому что идеи эти вытекают из самого существа марксистской мысли. Они вновь и вновь дают о себе знать в разных концах мира, где приверженцы марксизма сталкиваются с подобными ситуациями. В них одна из главных причин того, почему марксизм – если забыть о несостоятельности его экономической доктрины – даже в области политической деятельности был и остается самым неудачным из всех исторических экспериментов.

Немецкие марксисты – не путайте, не коммунисты, а другие, искренне отрицавшие диктатуру, – рассуждали следующим образом: необходимо сокрушить коммунистов, чтобы проложить путь демократическому социализму. (Тогда, в декабре 1918 г. и в январе 1919 г., немецкие марксисты, несогласные с коммунистами, все еще тешили себя иллюзией, что большинство народа поддерживает их программу построения социализма.) Необходимо силой оружия подавить коммунистический мятеж. Но это не наша задача. Никто не может рассчитывать, что мы, марксисты и пролетарии, поднимем оружие против наших товарищей по партии и по классу. Грязную работу сделать нужно, но пусть этим занимается кто-нибудь другой. Наши принципы не позволяют нам сделать это. Мы не можем отказаться от принципа классовой и партийной солидарности. Кроме того, это подорвет нашу популярность и поставит под угрозу наш успех на грядущих выборах. Мы оказались в очень неприятном положении. Ведь у коммунистов-то руки развязаны. Они могут воевать с нами, потому что заклеймили нас как социал-предателей и реакционеров. Мы не можем отплатить им той же монетой. Они, воюя с нами, выступают как революционеры, а если мы вступим в схватку, то окажемся реакционерами. В сфере марксистской мысли крайние радикалы всегда правы в своем презрении и нападках на умеренных членов партии. Никто не поверит нам, если мы назовем их предателями и ренегатами. Будучи марксистами, в этой ситуации мы можем лишь занять позицию непротивления.

Эти сверхизощренные марксисты не увидели того, что сразу поняли простые немцы, в том числе и миллионы старых членов партии: такая политика означает отречение марксизма [от любых дальнейших претензий на власть]. Если правящей партии приходится признать: это важно сделать немедленно; это нельзя откладывать; но мы не можем этого сделать, потому что это противоречит нашим убеждениям, поэтому кто-то другой должен взять это на себя, она тем самым раз и навсегда отказывается от притязаний на политическое лидерство.