Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

Используемый историками термин «индивидуальность» означает: здесь мы имеем дело с фактором, который невозможно свести ни к каким другим движущим силам. Этот термин не предлагает никакой интерпретации или объяснения. Напротив, его использование свидетельствует о том, что нам приходится иметь дело с непостижимым фактом исторического опыта. Почему Цезарь пересек Рубикон?{119} Историки могут указать на различные мотивы, которые могли повлиять на решение Цезаря, но они не могут отрицать, что было возможно и другое решение. Возможно, в подобной ситуации Цицерон или Брут{120} поступили бы иначе. Единственный корректный ответ таков: он пересек Рубикон, потому что был Цезарем.

Мы дезориентируем себя, объясняя поведение человека или группы людей ссылкой на характер. Концепция характера эквивалентна концепции индивидуальности. То, что мы называем характером человека или группы людей, представляет собой совокупность наших знаний об их поведении. Если бы они вели себя иначе, чем происходит в действительности, у нас было бы иное представление об их характере. Было бы ошибкой ссылаться на характер для объяснения того факта, что Наполеон увенчал себя императорской короной и пытался, довольно глупым образом, войти в круг старых европейских династий. Если бы он не сменил звание пожизненного консула на императорскую корону, и если бы он не женился на эрцгерцогине, нам бы точно так же пришлось сказать, что это соответствует его характеру. Ссылка на характер объясняет не больше, чем знаменитое объяснение снотворного действия опиума его virtus dormitiva qui facit sensus assupire{121}.

Так что напрасно ждать какой-либо помощи от психологии, индивидуальной или массовой. Психология не в силах вывести нас за пределы того, что обозначает концепция индивидуальности. Она не объясняет, почему несчастная любовь толкает одних к пьянству, других к самоубийству, кого-то к сочинению нескладных виршей, а Петрарку и Гёте она подвигла на создание бессмертных стихов, Бетховена – на сочинение божественной музыки. Заниматься классификацией человеческих характеров – занятие неблагодарное. Вначале людей классифицируют в соответствии с их поведением, а потом полагают, что нашли объяснение, когда связывают поведение с классификацией. Более того, каждый отдельный человек или группа людей всегда обладают какими-то чертами, которые не укладываются в прокрустово ложе классификации.

Физиология также не способна решить эту проблему. Физиология не может объяснить, каким образом внешние факты и обстоятельства порождают определенные идеи и действия. Даже узнав все о деятельности клеток мозга и нервов, мы не сможем объяснить – разве что сославшись на индивидуальную особенность – почему идентичные внешние обстоятельства ведут разных людей и даже одних и тех же, но в разное время, к самым разным идеям и действиям. Вид падающего яблока навел Ньютона на закон тяготения, а почему до этого прежде не додумались другие? Почему одному удается правильно решить уравнение, а другим – нет? И чем физиологический процесс, приведший к математически верному решению проблемы, отличается от того, что дал неверное решение? Почему трудности передвижения в покрытых снегом горах навели норвежцев на изобретение лыж, а жителям Альп вдохновения не хватило?

Ни одно историческое исследование не может избежать ссылки на концепцию индивидуальности. Ни биография, повествующая о жизни отдельного человека, ни история стран и народов не могут вывести анализ за пределы констатации, что здесь перед нами уникальное или индивидуальное явление.

2. Ложность концепции «национального характера»

Главным недостатком концепции характера является приписываемая ему неизменность. Предполагается, что отдельный человек или группа обладают стабильным характером, который может служить объяснением всех идей или действий. Преступник является преступником не потому, что совершил преступление, нет – он совершил преступление, потому что он преступник. Поэтому тот факт, что человек некогда совершил преступление, становится доказательством того, что он преступник, и делает правдоподобным обвинение его в любом последующем преступлении. Эта доктрина оказала глубокое влияние на ход уголовных процессов в континентальной Европе. Государственный обвинитель в качестве доказательства ссылается на то, что обвиняемый и прежде совершал преступления, а защита любит при случае продемонстрировать, что его прошлая жизнь была безупречна[121]. При этом человек, совершивший несколько убийств, может быть невиновным именно в том, за которое предстал перед судом, а другой, дожив до 60 лет, ни разу не нарушив закона, может совершить ужасное злодеяние.