Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

Такое развитие событий не случайно. Это неизбежное следствие политики вмешательства и планирования. Подобные меры должны приниматься на общенациональной основе, когда отсутствуют торговые барьеры между членами федерации. Не может быть и вопроса о принятии таких мер только для одного штата. Повысить производственные издержки на территории, не защищенной торговыми барьерами, невозможно. В системе интервенционизма отсутствие торговых барьеров между штатами сдвигает политический центр тяжести на уровень федеральной власти. Чисто формально, с точки зрения конституционного права, США и Швейцарская конфедерация, несомненно, могут считаться федерациями, но по сути дела они все дальше и дальше идут по пути централизации.

С еще большим основанием это относится к социализму. Республики, образующие СССР, существуют лишь номинально. СССР – это в высшей степени централизованное государство[130]. То же самое может быть сказано о Германии. Нацисты заменили федеральное устройство власти унитарным.

Было бы ошибкой считать, что источником сопротивления международной унификации власти будут только национальная гордость и тщеславие. Такого рода вещи не будут непреодолимым препятствием. Основные источники сопротивления будут более глубокими. Передача суверенитета от национальных властей наднациональным органам власти предполагает полное изменение структуры политических сил. Группы давления, которые обладали огромным влиянием на национальном уровне и могли оказывать влияние на политику, могут стать совершенно бессильными, и наоборот. Даже если оставить в стороне щекотливый вопрос о миграционных барьерах, факт очевиден. Американским производителям хлопка нужна более высокая цена на хлопок, и хотя в Соединенных Штатах они представляют собой меньшинство, у них есть силы, чтобы навязать стране более высокие цены на хлопок. Сомнительно, чтобы они сохранили такое же влияние в рамках союза, объединяющего многие страны, импортирующие хлопок. С другой стороны, британские автомобилестроители защищены от американской конкуренции очень эффективными протекционистскими мерами. Им не понравится перспектива утраты этого преимущества. Подобные примеры можно приводить до бесконечности.

Источником самой серьезной и опасной оппозиции созданию наднационального правительства станут рабочие – самая могущественная из современных групп давления. Рабочие стран с самыми высокими ставками заработной платы почувствуют себя ущемленными конкуренцией стран с низкой заработной платой. Они будут считать эту конкуренцию нечестной и поднимут вопрос о демпинге. Но при этом они не согласятся на ту единственную меру, которая способна поднять ставки заработной платы в странах с менее благоприятными условиями производства, на свободу миграции.

В наши дни государственное регулирование экономики направлено на защиту влиятельных групп давления от последствий свободной конкуренции в нестесненной рыночной экономике. Соответствующие группы давления более или менее смирились с отсутствием торговых барьеров внутри страны и с тем, что у них нет защиты от внутренней конкуренции. Нью-йоркский фермер не просит о введении таможенных пошлин на сыр и масло, ввозимые из Висконсина, а рабочие Массачусетса не требуют установления миграционных барьеров против наплыва дешевых рабочих рук из южных штатов. Они более или менее смирились с тем фактом, что внутри Соединенных Штатов торговые и миграционные барьеры отсутствуют. Попытки воздвигнуть торговые барьеры в торговле между штатами имели незначительный успех; общественное мнение осуждает подобные притязания[131].

С другой стороны, люди настолько свыклись с идеями экономического национализма, что мирятся даже с ущербом, который они терпят по вине протекционизма. Потребитель не особенно протестует против импортных пошлин, вынуждающих его покупать по ценам, превышающим уровень мирового рынка, ради блага производителей каких-то товаров в его собственной стране. Но весьма сомнительно, что он столь же благодушно согласится на импортные пошлины, установленные во благо производителей из других частей наднационального союза. Согласится ли американский потребитель платить за товары дороже, чтобы поддержать интересы английских промышленников? Не сочтет ли он, что подобная дискриминация против дешевой продукции из Германии, Италии или Японии ущемляет его интересы? Не получится ли так, что наднациональная политика протекционизма не сможет опереться на идеологический фундамент, который делает возможным протекционизм на уровне национальных государств?