Предположительно архитектором амфитеатра был Рабирий. При всей грандиозности создаваемого сооружения перед ним стояла одна из главных задач – приблизить здание к человеку, внести в его композицию человеческую мерку, чтобы отойти от традиций прошлого и подчеркнуть соответствие его функциональному предназначению. Для решения поставленных задач архитектор прибегает к нескольким ярким композиционно-планировочным приемам. Во-первых, фасад здания делится на три отчетливо читаемых яруса. Во-вторых, используется уже известный прием: внутренние галереи, проходящие под рядами для зрительских мест, открываются через арочные ячейки наружу, что создает возможность осветить галереи, а в нижнем ярусе использовать их для организации входов в амфитеатр. Сводчатые галереи и отмечающие их на фасаде арочные ярусы размещаются соответственно в три ряда по вертикали и окружают все здание, что, с одной стороны, отовсюду «втягивает» зрителя в амфитеатр, а с другой – придает человеческий масштаб громадному сооружению. К тому же Колизей со своей многоярусной аркадой по всей окружности фасадов являет собой замечательный пример использования исторического наследия и его творческой переработки. Используя изначально идею периптера с колоннадой по всему периметру здания, которую в Колизее заменяют арочные ячейки, архитектор на основе применения сводчатых конструкций галерей получает многоэтажную композицию, которая становится прототипом поэтажного членения зданий. Эта форма композиционного построения – пример нового архитектурного мышления, сумевшего интерпретировать исторический опыт применительно к новым функциональным требованиям, а также композиционным и конструктивным возможностям.
Колизей особенно отличает заложенный в его архитектуре образ монументализированного человека, который был унаследован от классической греческой культуры и возрожден в архитектуре античного Рима. По аналогии с греческим периптером все размеры и членения в Колизее построены на основе человеческой мерки. Это подчеркивает человеческое начало в процессе восприятия сооружения и одновременно возвеличивает зрителя. Колизей стоит на службе у людей. Это не древнеегипетский храм, где во всем преобладает божественное начало. Сюда приходят тысячи людей с намерением получить «хлеба и зрелищ». Поэтому до конца понять его значимость возможно, только представив себе, как эта масса людей стекается к нему и вливается внутрь. Особенно яркое впечатление Колизей производил во время представления, до отказа набитый народом (см. вкл., рис. 176). Тонкое чередование ордеров на ярусах фасада объединяет композицию в единое целое. В нижнем ярусе применен тосканский ордер, в среднем – ионический, в верхнем – коринфский. Достроенный во II в. верхний четвертый ярус закрыт сплошной стеной, что еще больше объединило всю композицию ощущением единого пояса, связывающего достаточно дробную структуру нижних ярусов. На верхнем ярусе остались консоли, на которые опирались деревянные мачты, пропущенные через карниз. К мачтам крепился тент для защиты от солнца (см. вкл., рис. 180). Если внутреннее пространство Колизея при абсолютной замкнутости со всех сторон оставалось открытым сверху, то тент, затягивая его, приближает все сооружение к полностью закрытому зрительному залу. Так со строительством Колизея произошел коренной перелом в архитектурном мышлении римских зодчих.
К общественным сооружениям относились также цирки, или ипподромы в современном понимании. Они начали строиться еще в III в. до н. э., продолжая эллинистические традиции, и возводились вплоть до конца императорского периода. Эти огромные по площади сооружения предназначались для соревнований на квадригах[87]
и колесницах, которые пользовались у римлян большим успехом. Цирки были построены в каждом римском городе, в том числе несколько в Риме. Наиболее крупным сооружением был Циркус Максимус, который размещался между Палатинским и Авентинским холмами и имел длину около 600 м и ширину более 100 м. В середине была возведена Спина – разделительная конструкция из насыпанной земли, украшенная обелисками (вкл., см. рис. 183