Всеобщая история стран и народов мира

В этой войне, в которой французские и голландские колонии были снова преданы в жертву британскому насилию, Бонапарт обеспечил себе успех дерзким вторжением в Германию, заняв Ганновер, курфюрстом которого был Георг III, король Великобритании. Нерешительность ганноверского правительства, слабый нейтралитет Пруссии и паралитическое состояние Германского государства допустили, волей или неволей, этот захват. За два года до этого, перед лицом подобной же опасности, Пруссия заняла Ганновер, но тайный совет, мирно управлявший этой страной, не решился прибегнуть снова к подобной защите, находя ее не менее угрожающей, чем неприятельское нашествие. Когда же опасность стала настоятельнее и генерал Вальмоден решился приготовиться к отражению неприятеля, ему было внушено, что следует избегать всего, способного вызвать «недоразумения и огласку»; штыки следовало пустить в дело лишь при крайней необходимости, но и то с «умеренностью». Затем совет обратился-таки за помощью к Пруссии, но прусское правительство уклонялось от всякого решительного шага, позволяя водить себя за нос бонапартовым дипломатам, которые действовали в этом случае то лестью, то угрозами. Кончилось тем, что французы, всего в числе 12 000 человек, под командой Мортье, вступили в Ганновер; ганноверская армия, стойкая и превосходившая неприятеля своей численностью, уклонилась от боя, согласно предписаниям своего правительства, что привело к самому унизительному для Германии Сулингенскому договору (3 июня 1803 г.), по которому требовался роспуск ганноверской армии и подчинение всего Ганновера французам, войска которых оставались в стране, причем обеспечивались продовольствием за местный счет. Кургафен и Лауенбург были тоже заняты французами. Германия была слишком слаба для какого-либо сопротивления; это видно из той легкости, с которой даже Пруссия примирялась с этим опасным положением дел. В этом же месяце, когда французы овладели Ганновером, другая их армия успела занять Неаполь. Англичане, со своей стороны, блокировали гавани и устья рек, так что населения несли двойные потери. Первое значительное поражение за океаном было нанесено французам в Вест-Индии, где они потеряли навсегда богатейшее из своих заморских владений, остров Сан-Доминго. При этом один из негритянских вождей, Туссен Лувертюр, был захвачен французами самым подлым обманным образом, привезен во Францию и умер там жертвой новой тирании (апрель 1803 г.). Но преемники его на острове, особенно негр Христофор, были опаснее его, а еще опаснее их была желтая лихорадка, от которой гибли европейские солдаты и генералы. Первый консул воспользовался коротким миром на море для отправки флота к Сан-Доминго, но теперь не могло уже быть и речи о новом завоевании острова, и в ноябре 1803 года остаток французской армии, под начальством Рошамбо, должен был сдаться англичанам. К концу года у французов не оставалось уже вовсе владений в Америке, потому что еще в апреле они уступили Соединенным Штатам (президент Монроэ), за 60 миллионов франков, свое владение на материке, Луизиану, которую и без того не могли бы удержать.

Убийство герцога Ангиенского, 1804 г.

Война с Англией и покушения внутри государства только ускорили установление наполеоновской монархии. В течение 1803 года в Англии составился заговор против Бонапарта. В 1804 году в Париж прибыли два значительных члена этого заговора: бывший генерал Пишегрю и отважный, хитрый шуан Жорж Кадудаль. Их не захватили, однако, тотчас, хотя существование заговора было известно полиции, и Моро, как знавший о нем, был уже арестован. Но в конце февраля был взят Пишегрю, а в марте и Кадудаль. В связи с этим ходили слухи о пребывании в Париже одного из королевских принцев. Бонапарт, в своей деспотической ярости, заподозрил в этом принце, тайно бывшем в столице, именно принца Ангиенского, или, быть может, притворился убежденным в этом просто потому, что это лицо было у него под рукой: принц проживал в нескольких часах езды от французской границы, в баденском местечке Эттенгейм. Он был захвачен с самым дерзким нарушением всякого права: в ночь на 15 марта два французских отряда переправились через Рейн; один из них занял Эттенгейм, овладел особой принца и доставил его в Страсбург; 20-го числа узник был уже в Венсене и подвергнут военному суду, состоявшему из пяти полковников. 21-го все было кончено. Принц сохранил до конца твердость, достойную славного имени Конде, перед этими слугами тирании, достойной тоже своего якобинского происхождения.