Всерьез (ЛП)

Он чуть откинулся и выдал слабую, но широкую и искреннюю улыбку сквозь слезы.

— С того момента, как меня увидел, да?

— Вряд ли, милый. Ты был слишком юн и чересчур груб.

— Значит, дело в моем восхитительном парке в Пемберли[37]. Господи… — Смех стремительно исчез, и мне было жаль, особенно когда увидел вновь оседающие в его глазах тени. — …Лори, ты уверен? Прям твердо уверен? Ты же видел… ну… мою жизнь. Тебе серьезно именно этого хочется?

— Мне хочется тебя. Того, кто ты есть, а не то, что ты делаешь или не делаешь. — У него вырвался тихий звук, почти всхлип, и явно слышимое в нем облегчение пронзило меня свежей дозой вины. Но тут Тоби по-хозяйски сжал пальцы в моих волосах и пробормотал: «Спасибо» — и счастье окатило меня, словно летний зной.

— За что спасибо? — не удержался я.

Он рассмеялся, но когда вновь заговорил, голос был ровным, а лицо абсолютно серьезным:

— Что пришел за мной.

На полу становилось неудобно, не взирая на все прелести объятий с Тоби. Я потянул его наверх и за собой к кровати. Даже такая секундная разлука, казалось, заставила его нервничать, и стоило нам усесться, как он тут же с приглушенным вздохом свернулся у меня под боком.

— Но Тоби?

— Да? — пришел ответ очень слабым голосом.

— Ты должен мне рассказывать. Доверять.

— Разве не у меня на этом пластинку заело?

— Уже не только. — Я осторожно развернул его лицом к себе. Вытер слезы и убрал челку с глаз. — Я серьезно. Тебе больше никогда не придется меня ждать. И когда я задаю вопросы о твоей жизни, то не пытаюсь быть тебе родителем, или другом, или школьным психологом. Я спрашиваю как твой… парень, любовник, партнер, мужчина, который хочет тебя трахать, мужчина, который тебя любит.

— Мне просто казалось, что тебе не захочется быть никем из перечисленных, если узнаешь, как я капитально все запорол.

Часть меня чувствовала легкое раздражение из-за того, что где-то в душе он считал меня таким конченым говнюком. Но с другой стороны, последние три месяца я был занят выискиванием любого предлога, чтобы оттолкнуть его и удержать на расстоянии, так что, наверное, сам заслужил. И такие вещи можно излечить только временем, преданностью и любовью безо всяких оговорок. А сейчас я просто поцеловал мокрый кончик его носа.

— Это потому что ты дурачок.

Он состроил оскорбленную мину, но глаза его выдали. Там искрились веселье и надежда. А еще через секунду он толкнул меня на спину, забрался сверху и поцеловал так крепко, что вдавил мои губы в зубы. Но мне было все равно. Эту красивую боль я приветствовал, потому что она шла от Тоби. И мы еще долго целовались, глубоко и слишком интимно, на его детской кровати.

После он снова пристроил голову у моего плеча.

— Эм… Лори?..

— Да?

— Вот то, что ты говорил. Что быть потерянным нормально? — Он развернулся ко мне лицом, и его глаза были такими же бездонными и голубыми, как небо за окном. — Ты серьезно? Правда поможешь мне разобраться со всей этой херней?

— Обещаю.

— Ты типа… реально хочешь таким со мной заниматься?

— Да. Я все хочу.

Почему-то эти слова заставили его улыбнуться.

— Что, и даже всякую никому не нужную ерунду?

— Все. — Я осторожно пнул его щиколотку. — И больше никакой «никому не нужной ерунды». Ты о моем парне говоришь, в конце концов, или о ком?

Он перевернулся на живот, лениво разглядывая меня из-под ресниц.

— Да, это мысль. Такой классный парень, как ты, никогда бы не стал встречаться с кем-то ерундовым.

— В точку, юноша.

Какое-то время мы лежали в обнимку в тепле и тишине, и я опасно близко подошел к тому, чтобы заснуть. Что, в свою очередь, напомнило об одном вопросе, который собирался задать.

— А где ты был этой ночью?

— А… Я это, вроде как поехал в хоспис.

— Что?

— Знаю, идиотизм еще тот, — вздохнул он. — Но хотя бы забрал кое-какие вещи деда. В смысле, пока не рассыпал все по полу.

— Прости. То есть, ты не ожидал меня здесь найти?

— Естественно, нет. Но если захочешь повторить, не сдерживайся. В любое время.

Я ответил чуть ироничным взглядом.

— Как насчет того, чтобы в следующий раз, когда мы поругаемся, просто заставить меня спать на диване, как делают нормальные люди?

— Как насчет вообще не ругаться?

— Ох, милый, все пары ругаются. Важно то, как ты с этим справляешься. — Он не выглядел полностью успокоенным, так что я продолжил: — Ничего, разберемся.

Его ладонь ужом проскочила в мою.

— Хорошо. Но вообще не могу представить, что мне когда-нибудь захочется, чтобы ты спал на диване.

Я едва не ответил: «Ты погоди», но любовь сдержала язык.

В конце концов, что плохого в том, чтобы ему поверить?

— А что ты принес? — спросил я вместо этого.

— А, э, в основном тут медали деда и фигня, которую я для него делал. — Его глаза застенчиво уставились в стену. — Я… Я могу, ну… показать тебе, если хочешь?

— Конечно, хочу.

Мы уселись на полу, чтобы Тоби смог собрать все и аккуратно уложить обратно в коробку. Иногда он замирал над чем-то или пытался мне объяснить, давал ненадолго подержать эти бережно хранимые частички его жизни, которые он когда-то делил с другим человеком, которого любил.

Глава 12. Тоби