Всеволод Сергеевич Семенцов и российская индология

В глазах тех — Карны, Дурьодханы и прочих великих колесничих, — кто прежде тебя почитал, [говоря: «Арджуна] — доблестный герой», то теперь, вследствие уклонения от участия в предлежащей битве, ты станешь ничтожным — тем, которого легко одолеть: великие колесничие подумают, что ты уклонился от битвы из страха. Ибо храбрые враги могут уклониться от битвы из-за любви к родичам и т. п. не иначе как по причине страха (35). Более того:

36. Много обидных слов скажут недруги о тебе,

пригодность твою понося; а что же этого больнее?

«В споре с нами, витязями, как сможет этот Партха устоять хоть минуту? Пусть [испытает] свою пригодность где-нибудь еще, а не в споре с нами!» — так пригодность твою понося, твои враги, сыновья Дхритараштры, скажут многие слова, обидные для витязей. Какое у тебя [может быть] огорчение (боль), большее этого? Так что ты подумаешь, что даже смерть лучше таковых обид (36).

Поэтому то и другое — и убийство самим героем (витязем) других, и самого его убиение другими — к лучшему; и он говорит:

37. Рай обретешь ты, убитый; победив, землей насладишься;

а потому — приняв решенье, вставай на битву, сын Кунти!

Убитый другими в праведной битве (дхарма-юддха), ты затем обретешь наивысшее благо; либо, убив других, ты беспрепятственно насладишься [благами] царства. Высшее благо ты обретешь потому, что [совершение] варнового долга в виде непривязанного к плоду сражения является средством [достижения] высшего блага. Поэтому, решив так: «Вступление в битву есть средство достижения мокши, определяемой как высшая цель стремлений человека», вставай [сражаться]. Для тебя, сына Кунти, именно это прилично — таков общий смысл (37).

[Далее] он объясняет, как сражается тот, кто стремится к мокше:

38. Уравняв радость-страданье, обретенье-потерю, победу-пораженье,

затем на битву подвигнись! Так ты не обрящешь греха.

Итак, узнав вечного Атмана, превосходящего тело, незатрагиваемого ничем из того, что телесно, неколебим мыслью в случае победы-пораженья, приобретенья богатства — [его] потери, радости-страданья, возникающими вследствие ударов оружием и прочего, неизбежного в битве, избегая привязанности к плоду в виде рая и прочего, начни сраженье, с мыслью лишь о том, что должно быть сделано. Так поступая, ты не обрящешь греха — не приобретешь греха, имеющего форму болезненной сансары, т. е. освободишься от пут сансары, — таков смысл (38).

Так, указав на постижение истинной природы Атмана, он приступает к изложению того, что ему, постижению, предшествует, — дисциплины действия (или: подвига действия, карма-йоги), которая есть средство достижения мокши:

39. Эту мысль, изложенную в рассуждении, услышь [теперь] в дисциплине:

подвигом этой мысли ты сокрушишь, Партха, узы кармы.

Мысль (буддхи) есть складывание (букв, «счет», «санкхья»). Та природа Атмана, которая есть рассуждение (санкхья), может быть установлена с помощью мысли. Если природа (сущность) Атмана должна быть постигнута, то та мысль, которую надо выразить для такого постижения, тебе изложена, начиная со стиха «Ни Я когда-либо не был не-сущим…» (2.12) и кончая «А потому — обо всех существах сожалеть ты не должен» (2.30). Та дисциплина мысли, которую следует изложить в связи с совершением действий, ведущих к достижению мокши, и которым предшествует (а также их сопровождает) знание Атмана, именно она обозначается [здесь] словом дисциплина (йога — подвиг, усилие, упражнение, аскеза). Ибо [в дальнейшем] будет сказано (см. 2.49). Эту мысль, о которой надлежит сказать в дисциплине, услышь ее, излагаемую; подвигом (йогой, дисциплиной) (той мысли ты узы кармы сокрушишь: узы, [которые сковывают] с помощью кармы, — узы кармы, т. е. цепь сансары, — таков смысл (39).

[Теперь] говорит о величии действия кармы, обладающего подвигом (либо: связанного) с той мыслью, о которой будет идти речь:

40. Здесь зачин не гибнет, препятствия [здесь] нет:

даже малость этой дхармы избавляет от великого страха.