Вся история Фролова, советского вампира

Фролов подумал и сказал:

– Я, наверное, как Кондрат. Тоже увидел однажды, вам не интересно, что и где. А ты скажи, Кондрат, ты помнишь, как стал ходить?

– Нет, – ответил Кондрат, – я только смотрю, иду куда-то. И ещё сначала меня к могиле сильно тянуло, потом прошло.

– Ну и что, – перебил первый мужик, – долго мы ещё так будем сидеть?

– И правда, нам пора, – согласился Фролов, – бывайте, мужики!

– Что ж ты такой жадный? – обиделся рассказчик.

– Да нет, – объяснял Фролов, – я не жадный, просто это не то, что ты думаешь.

– Как не то? – удивился мужик. – Тёплая же!

– Говорю тебе, это не то. Ты посмотри лучше, сразу поймёшь.

– Всё ты торопишься, всё спешишь куда-то, – пробормотал мужик.

Он встал. Навис над сидевшей Иевлевой и просипел:

– А ты что скажешь, барышня?

Иевлева ничего не сказала. Хорошо рассчитанным движением, точно и хлёстко, она ударила кулаком по нависающей над ней физиономии. И сама удивилась, какой получился сильный удар. Во рту у мужика что-то хрустнуло. Он выпрямился, отошёл. Полез пальцами к себе в рот, вытащил оттуда что-то и долго это рассматривал.

– Мама ты моя родная! – сказал мужик. – Самый главный мой зуб! Как же я теперь питаться буду?

– Ты не расстраивайся, – утешал его Фролов, – пока кто-нибудь мимо пройдёт, у тебя другой отрастёт.

– Что ж ты сразу не сказал? Надо ж было так сразу и сказать! Она, мол, не того.

– Так я говорил, только ты ж не понял. Ну, теперь ты хоть понял? – спросил Фролов.

– Как зуб выбили, понял, – покивал головой мужик.

– Ну и слава богу, что понял. Ну, бывайте, – попрощался Фролов.

Он встал, взял поднявшуюся тоже Иевлеву за руку. Они пошли спокойно по берегу. Сидящие у костра вроде бы гнаться за ними не собирались.

– Да, – сказал Фролов, – именно так это со мной и было.

Он рассказал ей, как умирал обгоревший танкист, и про капитана, который умел приклеивать назад оторванную голову – всё то, что он рассказал подполковнику и директору совхоза.

– И с тех пор, – говорил он, – что-то со мной произошло. Я был какой-то не в себе. И так не в себе и прожил всю жизнь. И воевал – был не в себе. И вернулся – не в себе. Женился – сам не понимаю зачем. Все женились – и я женился. Потом жена умерла. Ну, умерла и умерла, я особо по ней не плакал. Так как-то жил со дня на день. Потом умер. Потом стал ходить и опять жил со дня на день. Если б не ты, я б так ничего и не понял! Этот голод во мне, который меня воскресил, он ко мне перешёл от того капитана-вурдалака. Перешёл и так и жил во мне. Голод пришёл ко мне от него, но то, что я могу понимать, – это свойство пришло ко мне от тебя. Это свойство такое человеческое – понимать. Дар от природы. У одних есть, у других – нет. У тебя – есть. Твой дар. Один смотрит – понимает, другой смотрит – не понимает. Как тот баран у костра. Уточка!.. Вот и подождёт теперь. Такой зуб отрастает лет пятьдесят… А ты смотришь – и понимаешь. И от тебя это перешло ко мне. Поэтому я не превратился в старого петуха, как эти трое у костра! А они много человеческой крови выпили. Я могу уйти обратно, а они не могут. Так и будут сидеть! От одной мысли дурно становится.

– Если бы не ты, – сказала Иевлева, – я бы не научилась видеть в темноте, не бояться подземных пещер. Не научилась бы не спать ночью и быть лёгкой. Не научилась бы любить без тоски и отчаяния. Так бы всё время искала чего-то, не зная даже, чего я ищу. Теперь всё будет по-другому.

Глава 68. Расставание

Они шли по-прежнему вдоль берега реки, пока на том берегу не начали возникать какие-то фигуры. Река мёртвых совсем не была широкой, как Волга или Дон. Не больше двадцати метров в ширину. Поверхность её была почти такая же ровная, как поверхность большого озера, но, если присмотреться, было видно, что вода движется.

На том берегу прошла группа людей. На них были серые холщовые рубахи, перетянутые поясом. На поясе висели мечи в ножнах. В левой руке они держали круглые кожаные щиты, а на головах у них были кожаные колпаки.

– Кто это? – спросила Иевлева.

– Да откуда я знаю, – отозвался Фролов.

– Как будто кино снимают.

– Мы скоро придём, – сказал Фролов. – Там дальше переправа, а тебе нужно будет идти наверх. Я тебе покажу. Выйдешь другой дорогой – короткой и безопасной.

Напротив, на том берегу реки, они увидели мужика, голого по пояс, который купал в реке коня. Он зачерпывал воду ведром и выливал коню на спину. Конь мотал головой и отфыркивался. Рядом с ними стояла наполовину вытащенная на берег лодка. За ней на берегу сидел монах и читал книгу.

– Вот монаха с лодкой можно окликнуть, он перевезёт, – сказал Фролов, – только сначала я покажу тебе выход.

Они прошли дальше. Слева в стене темнел проход.

– Это здесь, – сказал он. – Ты запомнишь?

– Конечно запомню, – ответила она.

– Пойдёшь всё время прямо по широкому коридору, никуда не сворачивай. Этот проход не заделали. Выйдешь недалеко от Аксая. Будет раннее утро. Дойдёшь до города. А там уже ты лучше знаешь.

– Возьму такси и поеду к Ирке, – сказала Иевлева.

– К Ирке, так к Ирке, – отозвался Фролов. – Иди, наверное, сразу. Я тут сам дойду.