Вся оставшаяся жизнь

До пограничного поста на въезде в Швейцарию они добрались в шестом часу вечера. Таможенник, заторможенный, как вся его братия, осведомился у Амбруаза о цели поездки. Чуднáя компания в машине, как две капли воды напоминающей катафалк, явно заинтересовала человека в форме. Амбруаз объяснил причину их появления: они несколько дней пробудут в Морже, затем перевезут на родину, во Францию, тело брата месье Дински.

– По бесплатному шоссе поедете? – спросил таможенник, разглядывая ветровое стекло в поисках виньетки.

– Нет, собирались по национальному вдоль озера.

Этот жлоб Бурден решил сэкономить и не купил им пропуск-виньетку.

– Ничего запрещенного не везем? – подозрительно спросил чиновник.

Мультиформную глиобластому, чуть не крикнула ему в лицо Манель.

– Нет, – ответил Амбруаз при энергичной поддержке Бет и Самюэля, дружно замотавших головами, отчего подозрения таможенника только усилились.

– Откройте, пожалуйста, багажник.

Амбруаз повиновался, не скрывая раздражения. Тот заставил выгрузить все сумки и предъявить инструменты для танатопрактики. Оглядел, прищурившись, инструменты и склянки, изучил насосы и наконец разрешил молодому человеку сложить свои орудия на место.

– Разрешите взглянуть на ваши документы.

Перестраховаться решил, деятель. Бет с перепугу почти пять минут рылась в бумажнике в поисках удостоверения личности, притаившегося между карточкой медицинского страхования и карточкой избирателя. Таможенник придирчиво изучил все четыре документа.

– Месье…Дински, верно? Вам бы пора обзавестись новым удостоверением, месье Дински. Ваше истекло больше полугода назад.

Наконец он отдал документы Амбруазу и освободил их, величественно обронив “на первый раз прощается”.

– Вот тебе и Европа, красота какая, – возмущалась Бет, когда они отъехали. – Нет, вы видели, как он с нами разговаривал? Как с настоящими бандитами! А эта манера глядеть на всех свысока только потому, что напялил дурацкую фуражку. А это “на первый раз прощается”! Он что, хочет сказать, что в следующий раз нас сразу отправят в тюрьму? Мы вообще где?

– В Швейцарии, Бет, в Швейцарии, – ласково успокоил ее Самюэль.

Как и опасался Амбруаз, они постояли во всех женевских пробках, а по мосту Монблан ехали двадцать с лишним минут, так что Бет налюбовалась фонтаном в свое удовольствие.

– Ладно, таможенники у них противные, зато Же-До лучше некуда! – признала она, не сводя глаз с вздымающегося к небу белого султана.

На автостраде между Женевой и Моржем оказалось свободнее, чем они думали, и около семи часов, когда на воды озера спустилась ночь, “мерседес” въехал на парковку отеля “Ле Режан”. Они ввалились в необъятный гостиничный холл с огромными зеркалами на стенах. Искусно приглушенный свет высоких светильников окрашивал мраморные колонны в теплые цвета, пушистый ковер заглушал звук шагов. Все здесь дышало роскошью. Администратор подтвердил, что забронировано три номера: 101-й на втором этаже для Самюэля, 103-й для Бет и 236-й, на третьем для Амбруаза. Свободных мест в гостинице не было, и Бет предложила Манель поселиться в ее номере. Та согласилась.

– Коли номера у них под стать ресепшену, боками толкаться не будем, – пошутила Бет.

Носильщик, забравший у них багаж, откровенно удивился при виде походного сундука.

– Это вам для разнообразия, не все же “вюиттоны” таскать, – успокоила его Бет.

Манель проводила Самюэля в номер. Старик бессильно рухнул на край кровати. Девушка потрогала его лоб: он был влажный от пота.

– У вас жар. Вы взяли с собой лекарства? – спросила она.

– Да, таблетница в косметичке. Сам не пойму, впрочем, зачем я ее взял. Дурацкий рефлекс.

– А я вам скажу, почему вы взяли таблетки, Самюэль Дински: потому что в глубине души вы все равно надеетесь. Что-то вам подсказывает, что, несмотря на боль, такие дни, как сегодня, наверно, еще стоят того, чтобы их прожить.

– Ну, наверно, вам виднее, – вяло пробормотал старик.

– Хотите перекусить?

– Не хочется.

– Тогда вам пора спать, – ласково велела она, протягивая ему две таблетки и стакан воды. – Вы совсем устали. Насчет душа завтра посмотрим.

Старик через силу стал стаскивать с себя одежду, и Манель помогла ему раздеться. Вполне естественно, без ложного стыда. Сняла с него брюки, носки, рубашку, нательную майку, спустила к щиколоткам трусы и надела на него пижаму.

– И не вздумайте злоупотребить своим положением, – пошутила она. – Буду отбиваться и звать на помощь, весь отель на ноги подниму.

– И я даже знаю одного молодого Аполлона, которого хлебом не корми, дай броситься вам на помощь, – поддразнил ее Самюэль усталым голосом.

– Предпочитаю старичков-толстосумов, – лукаво парировала она, подтыкая ему одеяло.

– Завтра в десять за мной в гостиницу приедут из ассоциации, повезут к врачу. Очень рассчитываю, что вы поедете со мной, – умоляюще произнес Самюэль, цепляясь за ее руку.

– Договорились, но только потому, что мне нравятся старые денежные мешки, – ответила она, целуя его в лоб, и поскорей ушла, пока ее печаль не выплеснулась наружу.

Войдя в соседний номер, Манель обнаружила Бет, которая в полном восторге развешивала одежду.