Вся правда о либералах. Как я стал русским патриотом

На всякий случай, чтобы было понятно, что имеется в виду, сошлюсь на дело «Оборонсервиса», руководитель которого Евгения Васильева была признана виновной в нанесении государству путём совершения мошеннических действий ущерба на сумму 647 миллионов рублей. В докризисных ценах — а речь шла о хищениях и мошенничестве в период до 2012 года — это более 20 миллионов долларов. То есть сумма, превышающая в 10 раз инкриминируемую Алексею Улюкаеву. Во время следствия Васильева в отличие от Улюкаева находилась под домашним арестом, приговорили её не к «строгачу», а к общему режиму, и дали 5 лет. Поскольку время, проведённое под следствием, засчитывается в качестве погашенного в срок наказания, она пробыла в колонии всего месяц, поскольку, как отбывшая половину срока, получила возможность выйти по УДО.

Как мы видим, в случае Улюкаева ситуация сложилась не в пример хуже. Можно, как это делают многие, называть процесс показательным. Таким он, по всей вероятности, и является, то есть совсем не исключена вероятность, что в таком деле приговор был продиктован или подсказан суду кем-то, чьи рекомендации не принято игнорировать. Но я бы не стал также отвергать варианта не прямого, а косвенного — и не давления, а влияния на судебную власть. Когда объявляется кампания борьбы с коррупцией, а сама коррупция квалифицируется как социальное зло, угрожающее основам безопасности государства, судебные органы не могут не учитывать мнения общества и руководства страны по этому поводу. Социально опасное деяние, как волк на охоте, обкладывается со всех сторон флажками — уголовными делами, возбуждаемыми в массовом порядке, и приговорами почти по верхней планке. В деле Улюкаева она всё же была слегка снижена.

О том, что война элитной коррупции, то есть такой, которая затрагивает в первую очередь высшие эшелоны власти, ведётся, говорит целая череда процессов последних полутора лет против высокопоставленных чиновников, начиная с мэров, губернаторов и заканчивая теперь уже целым министром. Раньше само положение государственных служащих такого ранга служило непрошибаемой гарантией от излишнего внимания к ним со стороны правоохранительных органов.

Прогрессивной общественности, вставшей на защиту экс-министра экономического развития как «социально близкого», — он ведь являлся одним из наиболее ярких представителей либерально-экономического блока правительства — стоило бы задуматься над несколькими огорчительными обстоятельствами, которые делают её позицию в этом деле не вполне логичной. Во-первых, «правильные» суперрыночные воззрения, в чём почему-то уверены наши свободомыслящие сограждане, не являются индульгенцией, они не дают права их обладателю на некоторые извинительные прегрешения, за которые следует наказывать лишь обычных смертных.

Во-вторых, либеральные убеждения не держат на привязи руки мздоимцев лучше, нежели убеждения консервативные или какие-либо другие. Взятки берут и те, и эти, а прямая корреляция корыстолюбия с исповедуемой идеологией — вещь недоказуемая. Реформаторы 90-х годов прошлого века, например, к коррупции относились вообще вполне благожелательно, объясняя, что в отсутствие нормально работающего законодательства она является смазкой, своего рода негласным кодексом правил, позволяющим экономике хоть как-то функционировать. Надо ли говорить, что они сами весьма охотно вписывались в круг отношений, регулируемых этим не без их помощи сложившимся экономическим адатом.

Ну и, наконец, третье: именно наше либеральное сообщество в течение многих лет утверждает, что коррупция есть неотменяемое свойство выстроенной в России системы управления. И именно коррупция названа визитной карточкой «антинародного режима». В ней, как в зеркале, отображаются его сущностные свойства — бездушие, эгоизм, полное безразличие к судьбам людей и отношение к государству как к халявной кормушке. Обратной стороной всех этих отвратительных качеств как раз и является стремление положить в собственный карман то, что принадлежит народу. Мы помним, сколько возмущённых стенаний волнообразно колыхалось вокруг дела Васильевой, которая не понесла заслуженного наказания.

Но здесь иная картина. В истории, выглядящей и с очень высокой долей вероятности являющейся историей именно о коррупции, наших правозащитных и прогрессивных активистов интересует не само обличаемое ими явление, а второстепенные обстоятельства и детали. Колбаса, тёплая одежда, неявка Сечина в качестве свидетеля на судебное заседание, интонации собеседников на представленных суду аудиозаписях, 2 миллиона долларов, неизвестно откуда взявшихся, и многое другое. Всё это обсуждается с придыханием, а иногда и с тяжёлыми, гневными скетчами, на которые так падка либеральная публика. Но погодите, ребята, вот вам целый министр, пойманный на взятке! А до него десятка полтора, а то и больше чиновников рангом пониже. Это ли не свидетельство борьбы со столь нелюбимой вами коррупцией. Значит, «антинародный режим» внял вашим заклинаниям и решил обратить свой взгляд на эту ужасную социальную язву. Это ли не ваша заслуга!