Вся твоя ложь

– А что это, собственно, означает?

– Это означает, что она периодически получала лекарственные вещества, которые не были ей необходимы с медицинской точки зрения, да еще и в не соответствующей ее возрасту дозировке. Модафинил обычно назначают при таких серьезных заболеваниях, как, например, нарколепсия, чтобы справиться с состояниями нарушения циклов сна и бодрствования. Но некоторые люди злоупотребляют им, используя в качестве психотропного вещества. Его достаточно легко достать в Интернете. Это лекарство иногда принимают студенты, чтобы оставаться в бодрствующем сосредоточенном состоянии сознания в течение длительного периода времени, чтобы успеть дописать какую-нибудь срочную работу или закончить подготовку к экзаменам.

– А зачем бы Дейзи это принимала? – спрашиваю я, сразу же осознав всю глупость своего вопроса.

Но сержант Хьюз достаточно добра и не усмехается над моей наивностью.

– В настоящий момент мы прорабатываем несколько иную гипотезу. Наша теория состоит в том, что кто-то давал Дейзи это лекарство, возможно, в попытке повысить ее успеваемость в школе. Скажите, были ли какие-нибудь экзамены в последнее время? Или тесты какой-то повышенной значимости?

Я не могу справиться с потрясением от услышанного.

– Да… Вступительные экзамены в старшую школу. Это комплексное тестирование в начале следующего семестра для поступления в старшие классы. Но погодите… Я хочу сказать, что, конечно, это очень престижная школа и тут высокая конкуренция за места, но травить собственного ребенка наркотиками? Это же просто безумие.

Я встаю и начинаю ходить взад-вперед по комнате, пытаясь взять себя в руки. Я больше не могу спокойно сидеть и слушать это.

– Но ведь диазепам не помогает сосредоточиться, правда? – спрашивает Зора.

Она тоже в шоке.

– Да, вы правы, – говорит Хьюз. – Совсем наоборот. И это вторая часть нашей гипотезы. Этот транквилизатор был дан в попытке успокоить ребенка после передозировки стимулятором.

Ее слова падают в тишину комнаты, словно камни в темное озеро. И я слышу вокруг себя звучание этого эхо.

– Как можно было так поступить с десятилетним ребенком? – Мои слова падают в никуда. – Все это, конечно, просто ужасно, но какое отношение это имеет к Робин? – Я сажусь рядом с детективом.

Страх гложет меня изнутри.

– Мы получили доказательства того, что Джулия очень серьезно относилась к этим экзаменам, – сообщает Хьюз.

Я киваю в знак согласия.

– Мы также получили информацию о том, что Робин, ваша дочь, получала очень высокие оценки. Это правда?

– Да, – говорю я. – Она – очень умная девочка. Она обожает тесты. Но я не оказывала на нее никакого давления.

– Мы такое и не предполагаем, миссис Роупер. Не беспокойтесь. Однако мы полагаем, что в этом может быть какая-то связь. Возможно ли такое, что Джулия считает, что ваша дочь – основная соперница Дейзи? Что она, вероятно, займет ее место?

– У меня нет никаких сомнений, что Дейзи независимо ни от чего обязательно получила бы место в старших классах этой школы. У нее не было никаких проблем с учебой, она показывала очень высокие академические результаты.

– Тогда, быть может, там есть какой-то приз лучшей ученице или что-то типа того?

Я на секунду задумываюсь, потом меня пронзает, словно молнией.

– Стипендия. В этой школе есть стипендия. Но ведь…

И детективы снова переглядываются. Теперь начинает говорить сержант Лабинджо:

– Мы хотим, чтобы вы взглянули кое на что, может быть, вы узнаете это.

Она лезет в черный портфель, который стоит у ее ног, и достает оттуда прозрачный пластиковый пакет с чем-то маленьким внутри. Я немедленно узнаю его содержимое, которое полиция явно намеревается использовать в качестве улики в суде, и подавляю истеричный всхлип. Лабинджо надевает одноразовые перчатки. Она лезет в пластиковый пакет, достает предмет и показывает его мне.

Это мягкая игрушка. Маленькая мягкая игрушка. Вязаный зайчик, одетый в зеленую жилетку и черные брючки, с английской булавкой в ухе. Игрушка, которую Зора сделала для Робин много лет назад и с которой та никогда не расставалась. Я вскакиваю и пытаюсь выхватить его из чужих рук, но детектив убирает улику обратно в пакет подальше от меня.

– Вы узнаете это? – спрашивает она меня.

Я все еще пытаюсь добраться до него.

– Пожалуйста, не прикасайтесь к этому. Это может быть очень важной уликой на суде.

Я покачнулась на месте. Я чувствую чьи-то руки на своих плечах, направляющие меня назад к дивану, и тянущие меня вниз, чтобы я села. Это заботливые руки Зоры.

– Да, – отвечаю я. – Да, я узнаю его. Это зайчик Робин. Где вы его нашли?

Еще одна долгая пауза. Детективы снова переглядываются. Я вся трясусь от нервной дрожи, в комнате витает напряжения.

– Мы обнаружили это в машине Джулии, – говорит Хьюз. – Прямо под передним сиденьем. Может быть такое, что Робин носила его с собой, скажем, в кармане?

– Да, – говорю я. – Она постоянно носила его с собой.

– Мы предполагаем, что он каким-то образом выпал, и никто его не заметил.

– А где же сама Робин? – спрашиваю я очень тихо.