Вся твоя ложь

– Поэтому я и позвонила тебе. Я знаю, это может показаться странным, поскольку мы совсем недавно начали общаться. Но ты мне показалась гораздо более адекватной, чем остальные. Они все там немного сумасшедшие. Особенно в этом году. Вся эта нервотрепка и психоз насчет экзаменов в старшие классы…

Какое-то время мы сидим молча. Несмотря на все свое беспокойство, я весьма польщена тем, что Николь считает меня адекватной.

– Выходит, мы избежали худшего, раз пришли сюда так поздно, – говорю я.

– Ну, это только одна сторона медали. С другой стороны, ты никого из нас не видела в лучшем свете, в нормальном состоянии. Когда-то все это было так прекрасно, но теперь все стало по-другому…

Я почти что забыла, что Джереми сказал мне раньше в суде про «Ашамс», но это замечание Николь вдруг напомнило мне об этом.

– Я кое-что слышала. Кое-кто не из нашей школы рассказывал…

– Продолжай, – говорит Николь.

– Какой-то ребенок из школы умер?

Николь накручивает кончики своих волос на палец:

– Я не совсем точно знаю…

– Да, я тоже не точно знаю… И кто мне сообщил об этом, сказал, что все это, вероятно, сплетни, но…

Николь открывает было рот, как будто хочет что-то еще добавить, но в этот момент раздается звонок в дверь. Она вскакивает и бросается к входной двери. Я слышу шепот голосов. Это пришла Джулия. Я выхожу в прихожую, чтобы присоединиться к ним. Она бледная, с темными кругами вокруг глаз. Увидев меня, она пытается мне улыбнуться вымученной улыбкой, затем снимает пальто:

– Дайте срочно что-нибудь выпить.

Мы идем на кухню, Николь открывает бутылку белого вина, ставит на стол три бокала и с шумом выплескивает в них вино.

– Ну, как она? – спрашивает Николь.

– Все то же.

Джулия залпом выпивает половину бокала.

– Все совершенно то же самое. Она просто лежит там, вся бледная и усталая, с трубкой в горле. Она даже не похожа на саму себя.

– Я бы хотела, чтобы ты позволила мне ее увидеть, – говорит Николь.

– Я знаю, что ее вид сильно расстроит тебя, – говорит Джулия. – Я просто пытаюсь защитить тебя.

Она делает большой глоток и доливает себе вина в бокал до краев.

– И там не разрешают слишком много посетителей. Это нарушает порядок. Это же отделение интенсивной терапии…

Николь похлопывает ее по руке.

– Это так ужасно, – говорит она. – Но ты очень хорошо держишься.

– А разве у меня есть выбор? Сегодня к ней заходил Пол. Он выглядел очень расстроенным.

– Все прошло нормально? Я имею в виду, встреча с ним? – интересуется Николь.

Джулия поджимает губы и качает головой:

– Он был таким же эгоистичным дерьмом, как и всегда. Он был очень зол на меня, сказал, что я плохо за ней присматривала, что он собирается взять ее под опеку, как только она поправится и сможет вернуться домой.

– И что ты на это сказала? – спрашивает Николь.

– Что это не то время и не то место для выяснения отношений. Единственное, что сейчас важно, это чтобы Дейзи благополучно выкарабкалась.

– Он согласился?

Джулия опустошает бокал и ставит его на стол:

– Он сказал мне, чтобы я перестала быть такой гребаной лицемеркой. Что я снова играю роль идеальной матери и что его уже тошнит от этого, поскольку на самом деле я очень далека от того, чтобы быть идеальной матерью.

Она закрывает лицо руками, ее плечи начинают трястись. Николь подбегает к ней и заключает ее в объятия. Джулия несколько мгновений молчит, а потом изредка издает лишь приглушенные всхлипывания. Я смотрю на это, и мое сердце наполняется жалостью по отношению к Джулии. Может быть, характер у нее и в самом деле не сахар, но то, что случилось, так ужасно, что невозможно ей не посочувствовать.

– Он такой ублюдок, – бормочет Николь и гладит подругу по волосам.

Мне неожиданно приходит в голову мысль об Эндрю и о том, как он был зол и резок со мной. И моя симпатия по отношению к Джулии возрастает еще больше.

На духовке срабатывает таймер. Николь выпускает Джулию из объятий и идет ее выключать. А затем она извлекает из духовки огромный рыбный пирог, ароматно пахнущий и пузырящийся золотистой сырной корочкой. У меня потекли слюнки.

– Я подумала, что сегодня нам понадобится какое-нибудь утешение.

Джулия подходит и обнимает ее.

– Ты просто потрясающая подруга, Николь, – говорит она. – Ты так сильно меня поддерживаешь. И ты тоже, Сэди.

Она поворачивается и смотрит на меня. И сквозь ее ботокс на лице я вижу искренние эмоции.

– Мы неправильно поступили с тобой вначале, но я знаю, что могу на тебя рассчитывать.

– А Робин так чудесно ведет себя с Пиппой, – говорит Николь. – Было так приятно слышать, как они смеются наверху. Она великолепно умеет отвлечь ее от грустных мыслей.

– Жаль, что меня так легко нельзя отвлечь, – бормочет Джулия.

Я стараюсь не обращать внимание на это ворчание. Девочки спускаются вниз, и Николь подает им по куску пирога на тарелке. Мы все сидим за кухонным столом. Я ем с жадностью – кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, как мы обедали в буфете с Джереми и Барбарой. Робин с Пиппой тоже проголодались, зато Николь и Джулия практически ничего не едят, перекатывая еду вилкой по тарелке.

– Дейзи бы уже все съела, – со вздохом говорит Джулия.