Всё, что мы обрели

– Все в порядке. – Я придвинул свою голову ближе к ее, чтобы можно было говорить шепотом. – Думаю о том, что мы находимся на высоте более двадцати тысяч футов в воздухе, летим в драндулете, в котором я не уверен, но который никто из нас не может покинуть… – Я посмотрел на ее губы, когда она облизала их. – Так что, пожалуй, если бы я искал идеальный момент, чтобы сказать тебе, что я все еще без ума от тебя, это был бы он. Или если бы я хотел сказать тебе, что не знаю как, но планирую каждый день добиваться того, чтобы ты меня простила. А еще я мог бы сказать, что несколько раз чуть не поцеловал тебя…

– Аксель…

Он застыл в своем кресле, и я заметила, как участилось его дыхание.

– Но, как я тебе и сказал, это всего лишь «если бы. – Я невинно улыбнулся.

Лея выдохнула.

73. Лея

У каждого из нас есть свои защитные механизмы. Перед лицом боли, предательства и опасности. Перенаправлять эмоции, знать, как их переваривать и усваивать, не всегда легко. В моем случае самым сложным было научиться рисовать конечную точку. Я думала, думала и думала об одном и том же, размышляла, смотрела на это с разных сторон и ракурсов, пока не приходила к выводу, который меня устраивал. А потом… не знала, что с этим выводом делать. Что вы делаете со своими чувствами, когда вам удается их обозначить в голове? Сортируете ли вы их по цвету? Прячете в ящик? Позволяете им сопровождать вас в повседневной жизни и учитесь носить их с собой, как шарф, который затягивается все туже и туже? Я не знала, как их отпустить. Как избавиться от этих мыслей.

Возможно, именно поэтому я до сих пор не поговорила с Акселем, из-за той части меня, которая сопротивлялась. В моих руках лежали камни его ошибок, но я не могла бросить их, хотя эта тяжесть утомляла меня: с каждым днем они, казалось, весили все больше и больше. Я боялась. Я не хотела открывать ту коробку, где хранила все гадости, произошедшие между нами.

Меня пугало, что грань между ненавистью и любовью так тонка и малозаметна, что я могу сорваться из одной крайности в другую. Я любила Акселя, я любила его всем нутром, глазами, сердцем; все мое тело реагировало, когда он был рядом. Но другой своей частью я так же ненавидела его. Ненавидела за воспоминания, за слова, так и не сказанные, за обиду, за то прощение, что не могла дать ему с распростертыми объятиями, как бы мне того ни хотелось. Глядя на него, я видела черное, красное, скрытый пурпур; эмоции переполняли меня. И чувствовать к нему нечто столь хаотичное было больно, потому что Аксель был частью меня. И всегда будет ею. Несмотря ни на что.

74. Лея

В аэропорту нас ждал таксист.

Он отвез нас в квартиру, где нам предстояло провести следующую пару месяцев, помог распаковать вещи и передал Акселю ключ, полученный от Ханса. Затем он ушел, а мы остались стоять посреди улицы, глядя на свинцовое небо и рассматривая старое здание в османском стиле.

Аксель открыл дверь, и я последовала за ним. Здесь был лифт, видимо доисторический, с табличкой Ça ne marche pas, что, судя по висячему замку на двери, должно было означать, что он не работает. Лестница была узкой и темной, но я почувствовала трепет, когда мы поднимались по ней, таща за собой наш багаж.

– Оставь сумки, если они слишком тяжелые.

– Все в порядке, – ответила я.

Мы поднялись на последний, третий этаж. Аксель открыл квартиру и включил свет, после чего отошел в сторону. Я повернулась вокруг себя, рассматривая парящие потолки, лепнину и розетки, расположенные вдоль них, и огромные окна. Лучи отражались от светлого деревянного пола, и меня удивило, как такая красивая квартира могла быть спрятана в таком ветхом на вид здании.

Металлическая лестница, изгибающаяся вверху, вела на чердак, и я решила, что это будет мой кабинет. Я сняла тонкий пиджак и положила его на диван, а затем открыла три двери, за которыми скрывались ванная комната и две спальни.

– Ты можешь взять ту, где кровать побольше, – сказала я и перевела дыхание, потому что до этого момента я даже не хотела думать о том, как тяжело будет видеть Акселя каждое утро, каждый вечер, каждый день. – Пожалуй, в этом есть смысл. Поудобнее спать и все такое. Ну ты понял. К тому же мне нравится вид из окон в другой.

– Прекрасно, – ответил он, проходя мимо.

Пока он переносил чемоданы в спальни, я воспользовалась возможностью подняться на маленький чердак. Я улыбнулась, обнаружив, что там уютно и чисто, есть несколько открытых мольбертов, холсты и кое-какие материалы, хотя одного этого мне бы не хватило.

Я услышала шаги Акселя позади себя.

– Ух ты, какое хорошее освещение.

– Идеальное, – согласилась я.

Он открыл окно – и свежий воздух наполнил мою новую студию. Я удовлетворенно вздыхала, осматривая каждый уголок, и по мне бежали мурашки от предвкушения, потому что не терпелось поскорее устроиться здесь и приняться рисовать, часами смотреть на улицу и отпускать себя, не думая ни о чем другом, укутавшись в эти стены.

– Ты довольна?

– Очень. Да. И нервничаю тоже.