Всё, что нас связывает

— Так вот, в клубе один парень начал тащить и толкать меня вперед, собираясь пристегнуть ремнем к Андреевскому кресту, и в голове мелькнула мысль — да, он сможет удержать меня с помощью всех этих ремней и пряжек и полностью обездвижить. И, наверное, из этих пут я не смогу выбраться. Но тут я разглядел, что они установлены не намертво, и при желании я смогу легко вытащить гвозди, разорвать ремни, перевернуть крест. Это не удержит меня.

В этом весь Ян — он все анализировал.

— Но я начал думать: мне потребуется время, чтобы выбраться, а у парня будет время меня поймать, а в этом промежутке он может делать все, что захочет.

— Да.

— И это та часть, которая не подходила мне. Ни один незнакомец не может поднять на меня руку — это уже глубоко во мне.

— Ты водишь женщин из баров домой, Ян. Они незнакомки, и ты их трахаешь.

— Да, но я знаю имена, и ни одна из них не может причинить мне вреда, — объяснил Ян. — К тому же я никогда ни с кем из них не сплю. Сразу после секса я отвожу их домой.

— Эмма ночевала у тебя.

— Потому что мы трахались не один раз.

Да, Эмма не любила оставаться на ночь у Дойла, потому что боялась Цыпы. Я улыбнулся, и Ян улыбнулся в ответ.

— Расскажи мне о том Доме.

— Ну, в итоге я дал добро причинить мне боль, если потребуется вывести меня из строя. Он должен был заставить меня подчиниться.

Боже. Я с ужасом представил, что натворил Ян. Он не был терпеливым человеком.

— Ты ведь не убил его?

Ян навис надо мной, расположив руки по обе стороны от моей головы.

— Удушающий захват, и он потерял сознание.

Я протянул руки и запрокинул их на его шею.

— Ты не должен причинять вред своему Дому, Ян.

— Я не причинил ему вреда, — хрипло сказал он. Я повел руками вниз по его груди к животу, нежно поглаживая, пока не достиг его твердого изогнутого ствола, и Ян тяжело сглотнул. — И я заплатил ему за потраченное время.

— Я думал, что есть некое стоп-слово?

— Да, знаю, но я забыл об этом.

— Как ты можешь забыть стоп-слово?

Ян пожал плечами.

— Ты не думал, что тебе оно понадобится, вот почему.

— Возможно.

И в этом весь Ян.

— Итак, — произнес я, опрокидывая его на спину и хватая смазку рядом со мной. — Расскажи мне, что ты узнал из этого опыта? — Я прижался к Яну, и мой член скользнул между его ягодицами. — Ян? — позвал я, откидывая крышку и выжимая смазку на его член.

— Что ты делаешь...

— Скажи мне, — упорствовал я, покрывая одновременно и его член, и свои пальцы, после чего захлопнул тюбик и отбросил в сторону. — К какому же выводу ты пришел?

Ян въехал в мой скользкий кулак, открыв рот, закрыв глаза и запрокинув голову набок. Я наклонился, и Ян прижался виском к моему лбу.

— Ян, — мягко позвал я, втягивая в рот мочку его уха.

— Что... Миро, — взмолился он, — ты знаешь.

— Но на этот раз ты должен сам сказать.

Ян резко вдохнул.

— Я хочу, чтобы меня подавлял кто-то, кто действительно может причинить боль...

— Но? — спросил я, нуждаясь в большем. Это очень важно и станет согласием для нас обоих.

— ...но никогда не причинит.

Этим «кто-то» был я, только я, и мы оба это знали. Единственный человек в мире, с которым Дойл оставался полностью самим собой и которому безоговорочно доверял — тот, что лежал с ним сейчас в постели.

— Я никогда не причиню тебе вреда, — пообещал я, направил его руку на собственный член, а затем отстранился, чтобы размазать лишнюю смазку по своему. — И ты это прекрасно знаешь.

— Да.

Со мной Ян был в безопасности, и никакой другой человек не мог заставить его чувствовать себя подобным образом, потому что я строил эти отношения в течение последних трех лет, как и он.

— Ты должен быть честным.

— Да.

— Хорошо, — сказал я, прижимая два скользких пальца к его входу. — Скажи мне, если тебе больно.

— Я в порядке.

Я медленно ввел пальцы, и, лаская губами шею Яна, крутил ими, толкался, растирал, пока внутренние мышцы не расслабились и не сдались.

— Ты не уделяешь своему члену никакого внимания, — напомнил я ему.

— А что ты собираешься делать?

— Если тебе не будет больно, я хочу трахнуть тебя в такой позе.

Ян глубоко вздохнул.

— Да, сделай это.

Вынув пальцы, я расположился у ануса, затем уверенно качнулся вперед.

— Миро…

Мое имя, произнесенное гортанным шепотом, послало обжигающий жар сквозь меня, и я, забыв об осторожности и медленном темпе, в одном длинном плавном движении толкнулся в него.

Звук, который издал Дойл, был одновременно стоном и криком. Я испугался.

— Ян?

— Ощущения каждый раз такие же?

Благоговейный трепет в его голосе заставил мое сердце забиться быстрее.

— Да, — ответил я.

И выскользнул наружу, но только для того, чтобы протаранить его вновь, проконтролировав, что Ян чувствует каждое движение моего члена, терзающего его простату.

— Твою мать!

Качаясь вперед и назад, я поднял ногу Яна и закинул себе на локоть.

— Поцелуй меня, — выкрикнул я команду, и напрягшись, Ян приподнялся, чтобы я мог захватить его рот.