Всё, что нас связывает

— Черт, — простонал он и попытался отстраниться, но я сильнее толкнулся истекающим твердым членом в его ладонь, и Ян рефлекторно сжал пальцы.

— Ко мне приятно прикасаться?

— Охрененно, — пророкотал он, прижимаясь своим выпирающим под хлопком штанов членом.

— Может, тогда ты будешь рядом со мной?

— Хорошо.

— Что, если я попрошу тебя переехать ко мне?

— Попроси, — ответил Ян не задумываясь и не колеблясь.

— И тогда, где бы ты ни был: со мной в машине при исполнении, или на другом конце света один, — ты всегда будешь знать, что у тебя есть дом, а в нем — я.

— Да.

— Ты поймешь, что принадлежишь мне, живешь со мной, и тогда невозможность прикоснуться ко мне в машине не будет вызвать у тебя желание содрать кожу.

Ян встретился со мной взглядом.

— Потому что дома, за закрытыми дверями, я смогу делать с тобой все, что моей душе угодно.

— Конечно, — хрипло выдохнул он и стянул штаны, чтобы освободить свой длинный, чуть тоньше моего ствол.

Я крепко обхватил наши члены ладонью, и Ян застонал, словно от боли.

— Господи, почему мы не занимались этим раньше... Боже, Миро, ты же такой сообразительный.

Серьезно?

Я сжал его затылок, удерживая на месте, и медленно провел по всей длине наших членов и обратно, наслаждаясь теплом его кожи.

— Это больше, чем просто... — он содрогнулся.

— Знаю, — мягко сказал я и рывком впечатал его лицом в дверь, прижимая своим массивным телом. — Не двигайся.

Он замер, тяжело дыша, а я натянул штаны и бросился к своей сумке за смазкой. На обратном пути я заметил, что двери в ванную и спальню закрыты. В топку профессионализм. Дрейк Форд и Кабот Дженнер — под нашей опекой. Мы сделали все, чтобы в первую очередь защитить их эмоциональное, а затем и физическое состояние, так что я совсем не переживал о том, что они могут что-то ляпнуть о нас с Яном. Но даже если я ошибся, мне глубоко плевать.

Я нужен Яну.

Он не сдвинулся с места, дожидаясь меня. Целуя его между лопаток, я стянул до лодыжек свои штаны и не глядя отшвырнул их в сторону. Щелкнул колпачком смазки.

— Хочу поехать с тобой домой, — прохрипел Ян. — Хочу, чтобы ты обнимал меня в своей постели.

Как я должен быть с ним грубым, когда он выворачивает передо мной душу наизнанку?

— Знаешь, я соврал, — признался Ян, стоило мне добраться до его истекавшего члена и огладить ладонью по всей длине.

— О чем? — спросил я, проведя пальцем по ложбинке между ягодицами.

Он задохнулся и выгнул спину, подаваясь на меня и насаживаясь на палец до самой ладони.

— Ян? О чем ты солгал?

— Я... Я никогда не мечтал о твоем диване, Ми, — выдохнул он. — Я мечтал о твоей кровати и о тебе в ней.

Его откровенность однажды меня добьет.

Боже.

— Как давно, — потребовал я ответа, отпуская его член и сжимая свой. Не желая причинять Яну боли, но не в состоянии сделать большее, я обильно смазал свой член.

— С первой ночевки в твоем доме.

Я бросил тюбик на ковер у своих ног и вместо того, чтобы сразу же отодрать эту задницу, прижался губами к уху Яна.

— Почему не поднялся наверх и не лег рядом?

— Было страшно, — признался Дойл. Упираясь руками в стену, он поднял правую ногу, чтобы избавиться от штанов и раздвинуть ноги шире.

Я сжал его горло и отклонил голову на себя, оставляя цепочку поцелуев по всей линии челюсти.

— Миро, — выдавил он. — Мне нравится, когда ты кончаешь в меня.

Он точно моей смерти хочет.

— Нравится, значит? — Я мысленно заставлял себя успокоиться и не спешить.

— Когда ты... Когда твоя сперма вытекает, и я чувствую ее на бедрах и заднице... Ты же понимаешь, что происходит, да? Это доказательство нашей связи.

— Да.

— Хочу этого еще раз.

— Ты готов меня принять?

Ян кивнул.

Чуть отклонившись, я взялся за основание члена, пристроился головкой ко входу и толкнулся.

— Твою мать!

Ян поддавался тяжело, но смазки хватало, чтобы протискиваться глубже, заполнять его. Завороженно я наблюдал, как узкий анус поглощает мой член до самых яиц.

— Подрочи себе, — приказал я, схватил Дойла за бедра и резко наполовину вышел из его тела, задевая чувствительную точку внутри, а потом толкнулся обратно с такой силой, что Ян вскинулся.

— Не останавливайся, — взмолился он.

Он сжал ладони в кулаки, и я продолжил ритмичные толчки, вбиваясь сильнее, без намека на нежность.

Гладкие мышцы внутри сжимались и втягивали меня — это было неописуемо восхитительно, узко и жарко.

— Прости меня.

Можно подумать, я могу поступить иначе.

— Да.

— Не отпускай.

— Никогда, — пообещал я, чувствуя, как поджимаются яйца от накатывающего оргазма, и как все тело покрывается потом. — Обхвати член. Помоги себе, я уже близко.

— Миро... — его слова едва можно было разобрать. — Жестче. Умоляю, Миро. Сделай мне больно.

— Если станет больно, значит, я делаю что-то неправильно, — прорычал я, схватил его за шею и толкнул на ковер на четвереньки. — Не смей шевелиться, твою мать.

Я перехватил его за плечи и продолжил грубо трахать, задевая простату, отчего Ян закричал так громко, что сорвал голос.

Его тело напряглось, и я кончал в него, пока из его члена выплескивалась на ковер сперма. Ян пульсировал внутри, болезненно сжимая меня, словно в тиски, и я уже хотел выйти, но он попросил: