Всё, что нас связывает

— Хорошо, — согласился я, чувствуя, как поднимается температура тела.

Он наклонился ко мне, прижавшись губами к моему уху.

— Я бы хотел перевезти все свои вещи вечером, но мы заедем ко мне только за одеждой на завтра.

— Отличный план.

— Все, что я хочу сегодня — это уснуть в твоей постели.

Как мало ему нужно для счастья.

— Я бы хотел оказаться в ней прямо сейчас.

— Ты даже не представляешь, во что ввязываешься.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Теперь я твой.

Волшебные слова.

***

ПРИЗЕМЛИВШИСЬ В ЧИКАГО, мы прошли один из многочисленных огромных терминалов к секции службы безопасности, затем спустились к месту выдачи багажа, где можно было взять такси и вернуться в главное управление, чтобы оформить Дрейка и Кабота.

— Папа!

Мы все подняли глаза на красивую маленькую девочку с темными глазами и волосами, бежавшую в нашу сторону. Мне стало интересно, кто же ее отец, когда я заметил, как Кейдж опустился на одно колено и протянул руки. С лучезарной улыбкой она бросилась в его объятия и крепко обняла.

Его дочь?

Иисусе.

Неужели так сложно хранить фотографии семьи на рабочем столе? А потом я осознал: мы были маршалами, и не хотелось бы, чтобы всякие жуткие типы смотрели на твоих детей, но все же. Сэм Кейдж — отец, этот факт дался мне не просто.

Он отпустил девочку, взял за руку, и даже не повернулся к нам, чтобы познакомить. Ничего подобного. Они шли вместе, он смотрел вниз на нее, она смотрела вверх на него и рассказывала об их кошке, которая теперь была розовой, что-то о пищевом красителе, неудачном эксперименте и кексах. Когда двери распахнулись и мы оказались снаружи, девочка бешено замахала рукой, и мальчик — постарше, лет девяти или десяти — подбежал к ним и остановился, обняв Кейджа за талию, на секунду прижавшись, то пугающий мужчина, возглавляющий нашу команду, наклонился и поцеловал его в макушку.

Пока я гадал, кто из них был усыновлен, оба ребенка отпустили Кейджа, его сын взял рюкзак, дочь — сумку с ноутбуком, и все вместе направились к обочине, где на холостом ходу стоял минивэн. Боковая дверца скользнула в сторону, а затем из окна со стороны водителя высунулась голова. И я был ошеломлен.

Это была не женщина.

У Сэма Кейджа не было жены.

Дети забрались на заднее сиденье, и дверь закрылась, а Кейдж потянулся к великолепному блондину, сиявшему улыбкой. Он обхватил его лицо ладонями, наклонился и поцеловал. Все длилось буквально мгновение, но нежно и слишком откровенно для посторонних, потому что, черт возьми, кто знал, что Кейдж был геем? Блондин нырнул обратно, Кейдж открыл пассажирскую дверцу и сел в машину. Однако они не сразу уехали; мужчина снова высунул голову, посмотрел прямо на нас и помахал рукой.

— Рад снова видеть вас, помощник маршала Уайт.

Мой коллега помахал в ответ, Кейдж поднял руку, и через несколько секунд минивэн исчез.

Я повернулся к Уайту.

— Эй, придурок!

— Что?

— Почему ты никогда не говорил мне, что наш босс гей?

Он ощетинился.

— Какое это имеет значение?

— Потому что я гей, придурок, — рявкнул я.

— Ах, да, — фыркнул он и расслабился. — Совсем забыл.

И было приятно, что для Уайта не имело значения, с кем я сплю — я просто еще один член его команды. Но все же! Кейдж был геем?

— Неужели все знают, кроме меня?

— Не думаю, что кто-то еще знает, кроме меня, Шарпа, а теперь еще и вас с Дойлом.

— Откуда Шарп знает?

Он покосился на меня.

— Все, что знаю я, знает и мой напарник.

— Точно. Конечно.

Переваривание информации.

— Так он гей?

— Ага.

— Как ты узнал?

— Примерно три года назад по определенным причинам я просматривал фотографии с камеры наблюдения в его доме. Вообще-то, это было прямо перед тем, как ты пришел к нам.

— И как долго?

— Как долго что? Как давно он гей? Откуда мне знать, черт подери...

— Нет. Как давно он со своим мужем?

— О, он в гражданском союзе³⁶ с мистером Харкортом уже лет пятнадцать или около того, но в июне у них будет большое торжество.

— Правда?

— Ага.

— И откуда ты знаешь?

— Я был с ним, когда он разговаривал со своим другом, ну, ты знаешь, детектив из отдела убийств, у которого парень-миллиардер... как его зовут?

— Не помню.

— Ну, так я и узнал.

А теперь знал и я.

— Сэм Кейдж — гей.

— Я тоже, успокойся, — сказал Ян. Обойдя меня, он направился к обочине, чтобы поймать такси.

— Видишь ли, я думал, что Дойл тоже гей, — зевнул Уайт, высматривая в море автомобилей машину своей жены.

— Что? — Было такое чувство, что меня схватит сердечный приступ.

Он пожал плечами.

— Я имею в виду, он ведь смотрит на тебя иначе, чем на других. Ты должен быть слепым, чтобы не заметить этого.

О Боже всемилостивый!

— И ты всегда в его личном пространстве, и ты единственный, кому это позволено... Я… я был почти уверен, что вы, ребята... вместе.

Мне нужно было присесть, иначе бы я потерял сознание. Наклонившись, я оперся руками на бедра и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем началась гипервентиляция.

— Да что с тобой такое, черт возьми?

— Ничего, — хрипло сказал я.

— А вот и моя жена, — сказал Уайт, улыбаясь и махая рукой. — Парни, вас подбросить или...