Всё и вся. Рассказы Вельзевула своему внуку

А еще и потому, что, когда я впервые приехал в Европу, условия жизни тут в отношении морали и патриархальности были совершенно противоположными тем, в которых я родился и был воспитан, и я, видя, и воспринимая все это, испытывал мучительное чувство стыда и необъяснимое замешательство. В то же время я заметил, что от действия выпитого алкоголя не только уменьшалась испытываемая мной угнетенность, но я мог смотреть на все это вполне спокойно и даже испытывать желание участвовать в этой ненормальной жизни, так противоречащей моей природе и установившимся взглядам.

Так и случилось, что всякий раз, когда я начинал чувствовать это вот неприятное ощущение, то начинал пить этот алкоголь, даже с чувством некоторого самооправдания, и, таким образом, постепенно привык к этой, как вы совершенно правильно называете его, отраве».

Сказав это с ощутимым импульсом искреннего горя, он остановился, чтобы затянуться сигаретой, смешанной с «табаком», и, воспользовавшись этой возможностью, я спросил его:

«Ну, ладно… предположим, что я более или менее понял ваше объяснение вашего непростительного пьянства и могу поставить себя в ваше положение, но что вы скажете о другом и, с моей точки зрения, также непростительном пороке, а именно о вашем «пристрастии к юбкам?

Вы ведь бегаете за каждой юбкой, если только она облекает длинноволосое существо!»

При этом моем вопросе он, глубоко вздохнув, продолжал:

«Мне кажется, что я приобрел эту привычку также отчасти по упомянутой мной причине, но думаю, что эту мою слабость можно объяснить еще одной очень интересной психологической причиной».

Разумеется, я выразил желание послушать его, но сначала предложил войти в это «Гранд Кафе», в зал самого ресторана, поскольку на улице становилось сыро.

Когда мы сели в зале ресторана и заказали их «знаменитое шампанское», он продолжал:

«Когда вы жили у нас в Персии, мой дорогой доктор, вам, очевидно, случалось наблюдать существующее там отношение мужчин к женщинам, очень характерное для нас, персов.

А именно, у нас в Персии у мужчин есть два определенных, можно сказать, «органических отношения» к женщинам, согласно которым женщины для нас мужчин, даже без нашего сознательного участия, очень четко делятся на две категории.

Первое отношение – это к женщине, настоящей или будущей матери; и второе – к женщине-самке.

Это свойство мужчин нашей Персии, имеющих в своей натуре данные для этих двух самостоятельных отношений и для этого инстинктивного чувства, начало формироваться лишь недавно – около двух с половиной веков назад.

Согласно объяснениям, однажды данным мне моим «дядей муллой», которого все окружающие называли за глаза «муллой старой школы», два или три века назад, по причинам, очевидно, происходящим из определенных высших Мировых законов, на всей Земле и особенно у нас, в Азии, люди начали воевать интенсивнее, чем обычно, и в то же время каким-то образом у большинства людей начало заметно уменьшаться чувство набожности, а у некоторых из них исчезло совсем.

И как раз в этот период среди мужчин распространилось какое-то психическое заболевание, от которого многие зараженные им, в конце концов, или становились совсем не вменяемыми или же кончали самоубийством.

Тогда некоторые мудрые люди различных самостоятельных групп на континенте Азия, с помощью разных людей, представлявших медицину того времени, – которая, между прочим, была гораздо выше современной, – начали очень усердно искать причины этого человеческого несчастья.

После долгих беспристрастных трудов они открыли, во-первых, что поражались этим заболеваниям исключительно те мужчины, в подсознании которых, по той или иной причине, никогда не возникал импульс веры в кого-нибудь или во что-нибудь; и, во-вторых, что те взрослые мужчины, которые периодически совершали нормальный ритуал сношений с женщиной, были совсем не подвержены этому заболеванию.

Когда новость об этом их выводе распространилась по континенту Азия, все правители и вожди отдельных азиатских групп того времени встревожились, так как почти все регулярные войска, находившиеся в их распоряжении, состояли из взрослых мужчин, а постоянные войны не позволили никому из них жить нормально со своими семьями.

Ввиду того, что в тот период все правительства отдельных азиатских стран нуждались в здоровых и сильных армиях и хотели их иметь, они вынуждены были заключить перемирие и либо сражаться сами, либо послать своих представителей в столицу так называемого «Килмантушского ханства», чтобы совместно найти выход из создавшегося положения.

После серьезных размышлений и обсуждений, эти правители различных самостоятельных групп азиатских народов и их представителей, совместно, конечно, с представителями медицины того времени, пришли тогда к выводу, что с создавшимся положением можно справиться, только если на всем континенте Азия установить так называемую проституцию, как теперь на континенте Европа, и только если власть имущие будут намеренно поощрять ее развитие и содействовать ее успеху.