Всё имеет свою цену

– Последними и наиболее важными причинами, исходя из которых я не могу считать движущим мотивом сексуальное удовлетворение, это то обстоятельство, что он сам не ищет своих жертв, а также слишком длительные периоды ремиссии, то есть промежутки между совершением им преступлений. Если бы он руководствовался жаждой доказать свое превосходство либо желанием получить сексуальное удовольствие, то у нас было бы больше – причем, значительно больше – жертв. Таким образом, я делаю вывод, что, совершая убийства, он не ищет удовлетворения. При этом не стоит забывать оговорок, с которых я начал. Главным образом, мне представляется до конца неясным, получает ли он удовольствие, пугая женщин.

По всей видимости, Конрад Симонсен надеялся услышать несколько иной анализ.

– Ну и что из этого следует? Ведь все это нам ничего не дает.

– Вот именно! Что же из этого следует? Если мы не относим Андреаса Фалькенборга ни к одной из описанных мною категорий, которые по-английски, точнее, на американский манер звучат, соответственно, как thrill killers, lust killers и power seekers, то вполне естественно возникает вопрос, к какой группе его, собственно говоря, отнести. Вообще говоря, существует четыре таких группы, однако ни одна из них также ему не подходит. Если рассматривать каждую из них, то…

Арне Педерсен нетерпеливо прервал:

– О’кей, ни одна из этих четырех также не годится. Может, вместо рассмотрения того, что, как нам известно, мы заведомо не знаем, лучше заняться тем, что нам действительно неизвестно?

Полина Берг обернулась к нему и шутливо пихнула в бок.

– Ни слова не поняла. Что ты, собственно говоря, имеешь в виду? И вообще, прекрати пить мой кофе – у тебя есть свой.

Конрад Симонсен достал мобильный телефон, встал и повернулся спиной к коллегам. Чуть погодя он сказал:

– Прошу прощения, но я только что получил информацию, которая не может ждать. Нам необходимо сделать перерыв на десять минут. Арне, ты мне не поможешь?

Глава 21

Рядом с переговорной помещалась небольшая каморка, где хранилось все необходимое для уборки помещений. Сюда-то и привел Конрад Симонсен Арне Педерсена, легонько подталкивая его в спину между лопаток. Когда они вошли внутрь, главный инспектор зажег свет и прикрыл за собой дверь. В глубине комнатки стоял одинокий стул. Конрад Симонсен указал на него своему спутнику, и Арне Педерсен послушно сел.

– Расскажи-ка, Арне, что с тобой происходит.

Арне Педерсен отвел глаза.

– Ничего особенного, просто я не выспался. Лучше ответь мне, ты собираешься в ближайшее время арестовать этого Андреаса Фалькенборга?

Поначалу Конрад Симонсен не хотел ничего объяснять, ведь он привел сюда своего подчиненного вовсе не для того, чтобы обсуждать эту тему. Однако потом передумал:

– Вообще говоря, это, разумеется, планируется, но сначала мне хотелось бы дослушать психолога. Затем я собираюсь сегодня же обсудить дело с городским прокурором, хотя заранее прекрасно знаю, что именно она мне скажет: на настоящий момент, если нам очень повезет с судьей, самое большее, на что мы можем рассчитывать, – три недели предварительного заключения. И будь так добр, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

– Но хотя бы ордер на обыск мы сможем получить?

– Наверняка.

– Тогда остается надеяться, что нам удастся отыскать что-нибудь полезное.

Взгляд Арне безостановочно блуждал по каморке, не фокусируясь на отдельных предметах, руки также находились в постоянном движении.

– Что ж, будем надеяться. Все, вопросов больше нет?

Прочих вопросов у Арне Педерсена не было.

Конрад Симонсен терпеливо ждал и дождался: несколько минут спустя он уже, не перебивая, слушал, быть может, излишне подробный рассказ Арне о его ночном кошмаре. И сопутствующей ему бессоннице.

– Два дня – это еще куда ни шло, – грустно закончил он. – Странно, между прочим, когда мы вчера играли в шахматы, мне показалось, что наступает улучшение. Но три дня…

Его даже передернуло.

– Однако сейчас, судя по голосу, ты практически в норме. А Берит что говорит?

– Что если это повторится, мне необходимо будет показаться врачу. Так больше продолжаться не может.

Хоть это и было разумно, Конрад Симонсен не стал развивать данную мысль. Он прекрасно знал, что в супружеской жизни Арне Педерсена не всегда царит гармония, да и жену его главный инспектор, честно говоря, недолюбливал, хотя всегда старательно скрывал это. Вместо продолжения разговора он взял с полки первое попавшееся полотенце, смочил холодной водой и протянул собеседнику, который взял его и поочередно осторожно приложил к вискам.

– Сейчас я попрошу кого-нибудь отвезти тебя домой, Арне. И не появляйся здесь до тех пор, пока как следует не выспишься. Ты хорошо меня понял?

– Да понял я, понял, только тут еще одна штука… Я знаю, ты торопишься обратно на совещание, но…

– Давай выкладывай поскорее, а то они меня уже заждались.

– Дело в Полине. Ты наверняка заметил, что она похожа… на них. Она не должна с ним встречаться.