Всё имеет свою цену

Конрад Симонсен, разумеется, обратил внимание на пресловутое сходство и к тому же прекрасно знал, что данное обстоятельство является предметом живого обсуждения всех сотрудников убойного отдела. При этом никого, казалось, не смущают такие важные детали, как светлые волосы Полины Берг и ее голубые глаза. Вся эта болтовня раздражала его. Никогда и ни за что он не пошел бы на то, чтобы ставить под угрозу личную безопасность сотрудника. Однако представлялось абсолютно очевидным, что если бы Андреас Фалькенборг всю свою жизнь не был предельно привередлив при выборе своих жертв, то у него за плечами сейчас было бы, по меньшей мере, двадцать, а не два женских трупа. Или три, если считать также и Анни Линдберг Ханссон, что, вероятно, неизбежно. Что касается Жанет, внучки Рикке Барбары Видт, то ее, естественно, следует держать за десять километров от Андреаса Фалькенборга, однако в случае с Полиной Берг – все это самая настоящая чепуха. Кроме того, ему сейчас вовсе не хотелось вдаваться в обсуждение вопроса о связи Арне Педерсена с Полиной Берг, если, конечно, таковая вообще имелась. С другой стороны, он и так с самого начала не планировал использовать Полину в ходе допросов – для этого она была еще слишком неопытна.

– Так ты хочешь, чтобы, когда мы наконец встретимся с ним, я их развел? Так что ли?

– Да мне теперь даже днем мерещится чёрт-те что. А она к тому же еще живет на отшибе. Дом ее стоит рядом с самым лесом, так что понадобится по меньшей мере десяток сотрудников, чтобы…

Конрад Симонсен перебил его:

– Прекрати молоть чушь, Арне! Если тебе так хочется, я буду держать ее подальше от него. А теперь – проваливай домой!

Однако унять Арне было уже невозможно – его как будто прорвало. Он принялся сбивчиво бормотать о своих видениях: о том, как корчится Полина по мере того, как кислород в пакете подходит к концу. О ее ярко-красных, как у клоуна, впившихся в пластик губах. О злобном взгляде фараоновых глаз, которые с ликованием следят за ее отчаянной борьбой за жизнь.

Когда в конце концов до него все же дошло, что шеф пообещал не сводить Полину с Андреасом Фалькенборгом, он сразу же умолк и сдулся, как проколотый воздушный шарик. Конрад Симонсен счел самым разумным в данной ситуации лично отвезти его домой.

В машине Арне Педерсен уснул.

Глава 22

Пенсионер-крановщик Олав Петерсен в возрасте восьмидесяти шести лет убил свою супругу, несколько раз ударив ее по голове трубным ключом. Убийство произошло зимой 1962 года в Копенгагене в квартале Вестербро и было быстро раскрыто. По словам убийцы, жертва изводила его бóльшую часть их совместной жизни, и ему невыносима была сама мысль, что она его переживет. На момент убийства старик был неизлечимо болен и две недели спустя спокойно отошел в мир иной в Национальной клинической больнице Копенгагена. Обвинение ему предъявить так и не успели. В каком-то смысле Олав Петерсен совершил идеальное преступление.

Папка с документами, содержащими исчерпывающую информацию по данному делу, была на удивление тонкой. По крайней мере, непосредственно после закрытия дела. Однако с течением времени она росла в размерах и в конце концов превратилась в две. Кому первому пришла в голову мысль подшивать документы деликатного свойства или же содержащие некие противоречия из других закрытых дел к делу блаженной памяти крановщика Петерсена, теперь уже кануло в туман забвения. И лишь посвященные знали, что вложенный в папку листок с пометкой «П» и номером означает, что прочие сведения можно обнаружить в «архиве Петерсена».

Открывая «архив Петерсена», обе папки которого лежали у нее на столе, Полина Берг ощутила прилив гордости. Она сбежала с заседания, посвященного составлению психологического профиля Андреаса Фалькенборга сразу же после ухода Конрада Симонсена и Арне Педерсена, поскольку из опыта прекрасно знала, что когда шеф говорит о десяти минутах, это, как правило, бывает весьма и весьма относительно. Таким образом, развлекать психолога остался один Поуль Троульсен, воспринявший это с легкой досадой. Но что поделаешь – работа прежде всего, да к тому же и занятие это оказалось не из самых скучных. Листая папку, девушка отыскала нужное место – пластиковый конверт с ярлыком бутылочно-зеленого цвета в нижнем правом углу, на котором стояла пометка «?57». В конверте лежала фотография молодой женщины и отчет на трех страницах, датированный 23 августа 1998 года. На остальные бумаги, содержащиеся в папке, Полина даже не посмотрела. Это было неписаное правило, на строгом соблюдении которого Конрад Симонсен особо настаивал, и которое она не собиралась нарушать. Она погрузилась в чтение и вскоре уже имела ясное представление о сути отчета.