Всё повторится вновь

— Вы знаете, — задумчиво произнёс рассказчик, — почти что так. Нет, конечно, нищими мы не стали, но… Я в то время работал в престижном научно–исследовательском институте, неплохо зарабатывал. И вдруг в один момент всё рухнуло. НИИ перестали финансировать, стали закрывать научные темы — никому уже не нужны были научные исследования. Людей начали сокращать, многие стали увольняться сами, поскольку денег не платили. Многие бросились организовывать свой бизнес. Кому–то это удалось, но многие очень прогорели. Молодёжь ещё как–то смогла перестроиться, хотя многие из них стали на путь рэкетирства, а то и прямого бандитизма. А вот пожилые люди так приспособиться к новым условиям не смогли. Я думаю, что подобная участь ожидала и меня — у меня не заложены задатки бизнесмена.

— А здесь вы сразу нашли себе работу?

— Почти сразу. Этим мне в первую очередь и понравилась Канада. В ней очень хорошо относятся к украинцам. Один наш известный политик, то есть украинский — я по привычке бывает оговариваюсь, — Левко Григорьевич Лукьяненко, который в своё время был Чрезвычайным и Полномочным Послом Украины в Канаде, рассказывая об украинской диаспоре в Канаде, отмечал: «В Канаде быть украинцем очень почётно. Они без случая и при случае обязательно вам скажут, что имеют украинское происхождение. Из–за того, что множество потомков украинцев не знают украинского языка, они могут сказать это по–английски, но подчеркнут это с гордостью. Украинцы в Канаде себя очень хорошо зарекомендовали, например, в тех кварталах, где живут украинцы, не нужно полисменов, а такие их черты, как трудолюбие и честность, заслужили почёт среди англосаксов».

— А проблем с языком у вас не было? — спросила своего наставника Диана.

— Нет, с этим как раз всё было в порядке. Дело в том, что я неплохо знал английский язык. Обучался ему и в школе, и в институте. Но, самое главное, я постоянно читал английскую литературу. Не художественную, конечно, — улыбнулся он, — а специальную — этого требовала моя работа. Этого требовали наши новые научные разработки. Мы постоянно должны были сверять свои исследования в каком–либо направлении с зарубежными — чтобы не повторять их, не отстать и даже всегда быть впереди. Правда, разговорный язык у меня хромал — практики не было.

— Я тогда был молод и, как свойственно молодым, немного самоуверен, — улыбнувшись, продолжил Александр Николаевич. — И однажды я решил почитать в оригинале стихи английских поэтов. Оригинал ведь лучше перевода. В областной библиотеке я нашёл книгу стихов Роберта Бёрнса на его родном языке. Это оказалось непростым делом, ведь в Советском Союзе очень редко встречались книги в оригинале — в основном переводы. Я знал, что многие стихи Бёрнса переведены на русский язык известным поэтом С. Я. Маршаком. Как мне было известно, переводы Маршака далеки от дословной передачи оригинала, но им свойственна простота и лёгкость языка, эмоциональная настроенность, близкая бёрнсовским строкам. На некоторые стихи Бёрнса даже написаны песни. Например:

Растёт камыш среди реки,

Он зелен, прям и тонок.

Я в жизни лучшие деньки

Провёл среди девчонок.

— Но мне не понравилось подобное чтиво, — завершил рассказчик.

— Вам не понравились стихи Бёрнса в оригинале? — изумилась Диана.

— Ну что вы, Диана, — улыбнулся старик. — Как могут не нравиться стихи Бёрнса. Дело совсем в другом. Я же говорил, что тогда был самоуверен. И думал, что всё мне по силам. Но ведь мой английский язык был несколько однобоким — в нём преобладали специфические технические термины. А для того, чтобы ощутить всю красоту поэзии необходимо всё многообразие родного языка поэта. И вот этого у меня как раз не было. Такова была моя первая попытка самостоятельного усовершенствования знания английского языка. Я понял, что мне необходимо больше читать обыкновенный бытовой текст да и подтягивать свою разговорную речь. Но, поскольку я всё же неплохо читал на английском языке, то подтянуть разговорную речь труда не составило. Практика — большое дело. Именно поэтому, имея собственный опыт, я и решил подобным образом заниматься с вами.