Всё та же я

В хозяйской спальне у меня невольно перехватило дыхание. Вдоль трех стен на мягких вешалках аккуратно висела одежда в пластиковых чехлах. В гардеробной — в этом буйстве красок и тканей — полки на стенах были сплошь заставлены сумками, шляпными картонками и обувными коробками. Я медленно обошла гардеробную по периметру, осторожно трогая пальцем изысканные ткани, время от времени отодвигая вешалку, чтобы получше рассмотреть какой-нибудь наряд.

Причем одежда была не только в этих двух комнатах. В сопровождении недоверчиво трусившего следом мопса я обошла еще две спальни, обнаружив в длинных шкафах с системой кондиционирования воздуха очередные запасы одежды: развешанные рядами в два яруса платья, брючные костюмы, пальто и боа. На фирменных этикетках значилось: «Живанши», «Биба», «Хэрродс» и «Мейсис», а на обувных коробках — «Сакс Пятая авеню» и «Шанель». А еще там были вещи с этикетками незнакомых мне фирм — французских, итальянских и даже русских, — относящиеся к различным временны́м периодам: аккуратные деловые костюмы а-ля Жаклин Кеннеди, струящиеся туники, жакеты с накладными плечами. Я заглянула в шляпные коробки, где обнаружила не только шляпки-таблетки и тюрбаны, но и огромные солнцезащитные очки в нефритовой оправе и изящные нитки жемчуга. Поскольку вещи не были сложены в каком-то определенном порядке, я просто запускала руку в коробку и вытаскивала наугад первое попавшееся, разворачивала папиросную бумагу, щупала ткань, вдыхала густой кисловатый запах старомодных духов, восхищалась старинным кроем и рисунком.

Свободные пространства над полками были увешаны вставленными в рамки эскизами одежды, обложками журналов за 1950–1960-е годы с сияющими угловатыми моделями в психоделических платьях-шифт или в совершенно невероятных платьях спортивного покроя. Забыв обо всем на свете, я только через час сообразила, что так и не подыскала себе кровати. И в результате остановила свой выбор на четвертой спальне, где стояла односпальная кровать 1950-х годов с резным ореховым изголовьем, заваленная разрозненными предметами одежды, и шкаф с комодом из того же мебельного гарнитура. Здесь я обнаружила еще четыре вешалки для одежды, более стандартные, типа тех, что можно увидеть в примерочных, а также бесчисленные коробки с аксессуарами: с бижутерией, ремнями и шарфами. Убрав все лишнее с кровати, я легла, и матрас тотчас же провалился подо мной, как все продавленные матрасы, но мне было все равно. Я словно лежала в платяном шкафу. И впервые за все эти дни забыла про свою депрессию.

По крайней мере на одну ночь я оказалась в Стране чудес.

На следующее утро я покормила и выгуляла Дина Мартина, стараясь не обращать внимания на то, что он трусил по Пятой авеню под странным углом, непрерывно косясь на меня, словно в ожидании какой-нибудь засады. Затем я поехала в больницу к миссис Де Витт, чтобы заверить старушку, что с ее деточкой все в порядке, если не считать того, что он постоянно настороже и готовится к худшему. Поэтому я решила не говорить, что единственный способ заставить его хоть немного поесть — это натереть ему в еду пармезана.

Я с облегчением увидела, что к миссис Де Витт вернулся более-менее человеческий цвет лица, хотя странно было видеть ее без макияжа и прически. Миссис Де Витт действительно сломала запястье и теперь ждала операцию, после которой ей предстояло остаться в больнице еще на неделю вследствие, как они это назвали, «осложняющих факторов». Поскольку я не была членом семьи миссис Де Витт, в более подробной информации мне наотрез отказали.

— Ты сможешь присмотреть за Дином Мартином? — Лицо миссис Де Витт сморщилось от волнения. Похоже, благополучие мопса было единственным, что ее заботило в мое отсутствие. — Может, они разрешат тебе заглядывать ко мне в течение дня, чтобы проверить, в порядке ли он? Как думаешь, Ашок сможет его выгуливать? Дину Мартину ведь так одиноко. Он не привык быть без меня.

Я засомневалась, стоит ли говорить ей правду. Но в нашем доме все тайное рано или поздно становится явным, и я решила действовать в открытую:

— Миссис Де Витт, мне нужно кое-что сказать вам. Я… я больше не работаю у Гупников. Они меня уволили.

Она удивленно приподняла голову. И произнесла одними губами, словно впервые слышала это слово:

— Уволили?

Я нервно сглотнула:

— Они думают, я украла у них деньги. Честное слово, я этого не делала. Но я просто обязана вам сказать. Потому что теперь вы можете не захотеть, чтобы я вам помогала.

— Ну и дела, — слабым голосом прошептала миссис Де Витт. И снова: — Ну и дела. — Мы обе замолчали, после чего она спросила, прищурившись: — Но ты ведь не брала денег?

— Нет, мэм.

— А у тебя есть другая работа?

— Нет, мэм. Я сейчас как раз подыскиваю себе что-нибудь подходящее.

Она покачала головой:

— Гупник — дурак. А где ты живешь?

Я потупилась:

— Э-э-э… Я… Ну… на самом деле я пока живу в комнате Натана. Но это ужасно неудобно. Понимаете, между нами нет романтических отношений. Да и Гупники об этом не знают…