Всё та же я

Джош явно был из тех парней, которые целиком и полностью отдавались любому делу. Работал миллион часов в неделю, мечтал сделать карьеру, каждый день к шести утра ходил в тренажерный зал. Играл в бейсбол с командой из офиса и даже подумывал о том, чтобы, подобно матери, начать преподавать в местной средней школе, но опасался, что рабочий график не позволит ему строго соблюдать школьные часы. Он свято верил в американскую мечту: ты много работаешь, делаешь успехи, и в конце концов твой труд вознаграждается. Я усиленно старалась не проводить параллели с Уиллом. И поэтому просто слушала Джоша, который одновременно и восхищал, и слегка утомлял меня.

Он нарисовал мне картину своего будущего: квартира в Гринвич-Виллидже, а возможно, и дачный дом в Хэмптонсе, если, конечно, удастся добиться достойных бонусов. Он хотел катер. И детей. Рано выйти на пенсию. Заработать миллион долларов к тридцати годам. Свою речь Джош сопровождал энергичными взмахами рукой с чопстиками и фразами: «Ты обязательно должна поехать!» или «Тебе бы понравилось!». Я была весьма польщена, но еще больше благодарна Джошу, ведь тем самым он давал понять, что его ничуть не обидело мое нежелание с ходу ответить на его чувства.

Он собрался уходить в половине одиннадцатого, поскольку ему нужно было вставать в пять утра, и мы остановились в коридоре у входной двери, Дин Мартин стоял на страже в нескольких футах от нас.

— Итак, мы сможем увидеться за ланчем? Только вот как насчет собаки и посещения больницы?

— Что ж, мы могли бы встретиться как-нибудь вечером.

— Мы могли бы встретиться как-нибудь вечером, — беззлобно передразнил меня Джош. — Обожаю твой английский акцент.

— Нет у меня никакого акцента, — ответила я. — А вот у тебя он точно есть.

— А ты постоянно меня смешишь. Мало кому из девушек это удается.

— Брось! Просто ты еще не встретил подходящую девушку.

— Полагаю, что встретил.

Джош замолчал и возвел глаза к небесам, словно пытаясь подавить душевный порыв. А потом улыбнулся, понимая всю нелепость ситуации, когда двое взрослых, почти тридцатилетних, людей топчутся в дверях и не решаются поцеловаться. И эта его улыбка меня сломала.

Я легонько обняла его за шею. Поднялась на цыпочки и поцеловала. Я сказала себе, что нечего ворошить прошлое. Сказала себе, что две недели — достаточно большой срок, чтобы принять решение, особенно если учесть, что с Сэмом я была в разлуке несколько месяцев и почти привыкла к статусу одинокой женщины. Я сказала себе, что нужно двигаться дальше.

Джош ни секунды не колебался. Он ответил на поцелуй, после чего обхватил мою спину руками и прижал к стене, навалившись всей тяжестью своего тела, что, впрочем, оказалось даже приятно. Он страстно поцеловал меня, и я заставила себя отбросить ненужные мысли и отдаться чувственному наслаждению от близости мужского тела, более стройного и крепкого, чем у того, кого я когда-то любила, от прикосновения властных мужских губ к своему рту. Такой красивый американец. Мы оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. Мы оба были словно в тумане.

— Если я сейчас не уйду… — Джош попятился, растерянно моргая, и потрогал себя за шею.

Я улыбнулась. Черт, помада наверняка размазалась по всему лицу!

— Тебе рано вставать. Поговорим завтра. — Я открыла дверь и, чмокнув Джоша в щеку, выпустила его в общий коридор.

Когда я закрыла дверь, Дин Мартин с отвращением уставился на меня выпученными глазами.

— Ну что еще? — спросила я. — Ну что? Вот видишь, я одна.

Он недовольно опустил голову, повернулся и потрусил в сторону кухни.

Глава 23