Всё та же я

Входная дверь квартиры Гупников выразительно захлопнулась за их спиной, и я осталась стоять с пылающим лицом, точно отвергнутая любовница.

В голове промелькнуло воспоминание о том, как мы тогда смеялись в японском ресторане.

Мы ведь подруги, да?

А потом я сделала глубокий вдох, подозвала к себе Дина Мартина, пристегнула поводок и вышла прямо в дождь.

В результате мне все-таки предложили оплачиваемую работу, причем не кто иной, как хозяйки «Магазина винтажной одежды». Из Флориды прибывал контейнер с одеждой, содержимое нескольких платяных шкафов, и сестры нуждались в дополнительной паре рук. Прежде чем класть вещи на полку, нужно было внимательно обследовать каждый предмет, пришить недостающие пуговицы и проследить за тем, чтобы к началу ярмарки винтажной одежды, проходившей в конце апреля, все наряды были выстираны и выглажены. Вещи, от которых исходил несвежий запах, как правило, возвращали. Работать предстояло за гроши, но зато в хорошей компании и с бесплатным кофе. Более того, сестры давали мне 20-процентную скидку на все, что я захочу купить. И хотя после потери постоянного жилья моя страсть к приобретению новой одежды несколько поутихла, я с благодарностью сказала «да». И теперь, удостоверившись, что миссис Де Витт достаточно окрепла, чтобы самостоятельно выгуливать Дина Мартина хотя бы до конца квартала и обратно, я каждый вторник спешила к десяти утра в «Магазин винтажной одежды». Я выводила пятна, шила и болтала с девушками во время перекуров, которые они делали каждые пятнадцать минут или типа того.

Марго — она запретила называть ее миссис Де Витт: «Боже правый, ты ведь теперь живешь в моем доме» — внимательно выслушала мой рассказ и поинтересовалась, что именно я использую для починки одежды. Я описала ей огромную пластиковую коробку со старыми пуговицами и молниями, которые хранились в таком ужасном беспорядке, что невозможно было подобрать две одинаковые пуговицы. После чего Марго с трудом поднялась с места и жестом показала следовать за ней. Я шла, приблизившись к Марго вплотную: в последнее время она не слишком твердо держалась на ногах и постоянно кренилась набок, подобно перегруженному судну на бурных волнах. Однако сейчас она справилась сама, поскольку упиралась для устойчивости рукой о стену.

— Под кроватью, дорогая. Нет, вон там. Две коробки. Да-да, они самые.

Опустившись на колени, я извлекла две деревянные коробки с крышками. Открыла одну из них и обнаружила, что она под завязку набита пуговицами, молниями, бахромой и тесьмой. А еще там были крючки и петли, разнообразные застежки, разложенные по местам и помеченные, ну и конечно пуговицы: медные морские пуговицы и обтянутые ярким шелком крошечные китайские пуговки, костяные и перламутровые пуговицы, аккуратно пришитые к картонным полоскам. В обитую мягкой тканью крышку были воткнуты булавки, иголки всех имеющихся размеров, а также крошечные штырьки с разноцветными шелковыми нитками. Я почтительно пробежалась по ним пальцами.

— Мне подарили это на мой четырнадцатый день рождения. Дедушка специально выписал из Гонконга. Если тебе чего-то не будет хватать, можешь поискать здесь. Знаешь, я всегда отпарывала пуговицы и молнии со старой одежды. Таким образом, если вдруг потеряешь пуговку с красивой вещи, здесь всегда можно будет найти полный комплект на замену.

— А разве вам самой это не нужно?

Марго махнула здоровой рукой:

— Ох, дорогая! Мои пальцы стали для шитья слишком неловкими. Мне даже в дырочку от пуговицы теперь не попасть. Да и вообще, в наше время так мало людей берет себе за труд пришить пуговицу или молнию. Они просто выкидывают одежду в мусорный бак и покупают новую в этих ужасных дисконтных магазинах. Так что бери, дорогая. Мне будет приятно знать, что все это добро хоть кому-нибудь пригодилось.

* * *

Итак, благодаря удаче, а отчасти — намеченному плану, у меня теперь были две работы, и обе мне нравились, поскольку давали некоторое успокоение. По вторникам я приносила вечером домой несколько предметов одежды в клетчатом плетеном пластиковом мешке и, пока Марго дремала или смотрела телевизор, аккуратно срезала с вещи оставшиеся пуговицы, после чего пришивала новые и демонстрировала свою работу Марго.

— Ты очень прилично шьешь, — разглядывая через очки мелкие стежки, заметила Марго, с которой мы вместе смотрели «Колесо фортуны». — А я-то считала, что у тебя руки-крюки и шить ты будешь так же никудышно, как делаешь все остальное.

— В школе уроки кройки и шитья, пожалуй, были единственными, где я неплохо успевала. — Разгладив на коленях жакет, я приготовилась его снова сложить.

— Представляешь, и я тоже, — отозвалась Марго. — К тринадцати годам я уже сама шила себе всю одежду. Мама показала, как делать выкройки, и пошло-поехало. Меня все это увлекло. Я стала одержима модой.

— Марго, а чем вы занимались? — Заинтригованная, я даже отложила шитье.