Всё-таки живые (СИ)

Я сказала ему достаточно, чтобы вызвать желание пошевеливаться, остальное изложу, когда явится — на подробности нет времени, мои сканеры засекли передвижение в нужном секторе. Правда, там два объекта рядышком шагают, но всё же надо проверить, кто по улицам шляется. Особенно учитывая, что у одного из ночных бродяг подозрительно низкая температура тела.

Иду на снижение.

Пашку — здоров он или инфицирован — следует немедленно вернуть на базу...

...Пять утра по времени Сол-3, если верить перенастроенному календарю.

Я стою в непролазной грязи разбитой грунтовой дороги, зажатой неприглядными заборами. Внешние датчики заходятся сообщениями о том, что я вся покрыта вирулентной пылью и разгерметизация строго запрещена. Перед глазом — развёрнутый отчёт по неизвестному вирусу. Манипулятор обвит чем-то немыслимым, похожим на клубок стеблей и листьев. Главное, оно шевелится, и совсем не из-за предрассветного ветерка.

А ко мне, размахивая оранжевым баллоном, подозрительно похожим на примитивный садовый опрыскиватель, и коробкой локатора, несётся Хищник в военном респираторе четыре тысячи фиг-знает-какого года и орёт на всю улицу:

— Где тебя, твою скарианскую мать, полночи носило?!

А действительно, где меня носило... гм, последние два года?

Комментарий к Сцена шестая. *В советские года Лубянская площадь была надолго переименована в площадь Дзержинского, а улица Большая Лубянка, соответственно, в улицу Дзержинского.

====== Сцена седьмая. ======

Шипение военного аназоина на корпусе. Рядом с усталым и рассерженным Доктором, на земле — также облитая универсальной дезинфицирующей жидкостью и герметично запечатанная трёхлитровая банка, в которой шевелится обкромсанная биомасса («ТМД, что это? — Подснежник. — Что?!»). Её остатки слабо корчатся на земле, но аназоин и на них действует эффективно, так что им недолго осталось. В общем, всё, что имеет хотя бы намёк на нуклеиновые кислоты, разжижается в облаке смертоносного аэрозоля до полужидкой грязи — на то и «нежизнин», если дословно перевести название. В отличие от обычных антибиотиков, выбивает даже споры, вирионы и прионы*, а потом быстренько распадается, оставляя идеально стерильную среду. Предположительно — и это не может не развлекать, — формулу земляне будущего украли у нас.

Двуногие, естественно, стоят с наветренной стороны. За их спинами синеет ТАРДИС. Прекрасно, просто прекрасно — больше инфекцию взять, похоже, нечем, кроме как вывести всю жизнь на площади в пару кубических де-леров, включая почвенную микрофлору и микрофауну. Опустошённый опрыскиватель валяется под ногами у Хищника. Я сухо перечисляю факты о вирусе, то и дело бросая взгляд на первые строчки отчёта, которые не озвучила.

— ...последнее предпринятое действие по нейтрализации противника — уничтожение электроподстанции города Королёва, которую они использовали для генерации биостимулирующего излучения. Днём сигнал передавался вторым слоем по домашним электросетям, ночью, дополнительно — по проводам системы уличного освещения.

Это очень удачно, что противник не имеет возможности сразу захватить все электростанции и вынужден действовать от противного — сперва заражать отдельных случайных особей, поручая им перенастраивать под себя мелкие локальные трансформаторы, а уже потом, по мере инфицирования персонала, всё более и более крупные объекты. Иначе бы тут уже была совсем беда. У меня чёткое впечатление, что неизвестный враг ещё боится действовать в открытую, словно не имеет боевого опыта и не может адекватно простроить тактику. А я его, похоже, вовсе выбила из колеи. Это хорошо. Замешательство врагов даст мне время разобраться с механизмом работы вируса.

Доктор очень хмур. Очень. Если я правильно понимаю, то он меня нашёл именно по взрывам и пожару, и это ему не нравится. Ему вообще всё не нравится. Он и в обычной-то обстановке мрачен, такая уж регенерация. А в боевой и подавно.

— Это всё хорошо, — замечает мужчина со светлыми усами, серьёзно глядящий на меня, — но где Пашка? Ты его не нашла?

Меня коробит от его тона, и я не понимаю, что в нашем положении хорошего, но в присутствии Доктора и в текущей ситуации проявлять характер не следует, а то следующей остановкой будет мезозой. Поэтому я холодно отрезаю:

— Не понимаю вопроса.

— Но, Татишь... — начинает его подруга. Или жена. Или любовница. Не знаю, кто она там ему. — Поль. Ты же пошла искать Поля.