Всё-таки живые (СИ)

Не дождавшись ответа, он вырубает браслет. А жаль, мне любопытно, кто с ним прилетел и какой такой спутнице может понравиться слишком активный растительный мутант. Ведь даже у меня он вызывает омерзение. Скорее бы порезать его на кусочки.

Подбираю банку. Аназоин ещё не выветрился, но лучше зайти под защитное поле ТАРДИС прежде, чем на меня попадёт новая порция заразы. Я ещё не знаю, сколько собак, кошек и мышей превращено в ядовитое удобрение для почвы. Защита, кстати, оказывается даже более эффективной, чем я предполагала — стоило лишь внести под неё импровизированный контейнер, как «подснежничек» замер и прекратил попытки продавить стекло изнутри. Интересное дело, а я думала, это он сам по себе... И подстанция выведена из строя. Единственное предположение, которое могу сгенерить — направленный луч из эпицентра, можно сказать, из другого часового пояса, накрывающий весь столичный регион. Они там что, реактор своего космического корабля под это приспособили? Или действительно какую-то электростанцию захватили? Надо посоветоваться.

— Доктор, подснежник.

— Что — «подснежник»? — отзывается он, барабаня пальцами по синей двери.

— Больше не шевелится с того момента, как оказался под защитой ТАРДИС. Местный генератор био-импульсов уничтожен. Следовательно, противник использует мощное и направленное биостимулирующее излучение из другого региона страны. Это возможно лишь в двух случаях: или у них под это отведён реактор на корабле, и тогда их можно обнаружить твоими локаторами, или они засели на какой-то большой электростанции и забрали её под свои нужды.

— Ты предлагаешь перерыть весь Советский Союз?

Вот дурак. Есть же луч. Перенастроить сканер и прогуляться, как мы летали в гости к Монтегю. Впрочем...

— Нет необходимости. Согласно отчёту, первые заражённые вернулись такими из поездки на Украину.

Он набирает воздуху, чтобы выпалить в мой адрес что-то нелицеприятное, но внезапно замирает, словно получил залп из стазера, со стуком захлопывает рот, полрэла молчит, выпучив глаза, и потом выдавливает:

— Ты говорила, сегодня 25 апреля 1986 года?

— Подтверждаю.

— Украина. Электростанция. ЕДРИТЬ ТВОЮ МАТЬ!!!

Реакция, слишком резкая даже для текущего воплощения Доктора. Наверное, что-то очень серьёзное.

— Объясни-и?

— Сама поищи по своим базам, «1986-апрель-УССР-электростанция».

Ищу.

— Подтверждаю, реакция «едрить твою мать» обоснована.

Смотрим с Доктором друг на друга. У него непередаваемая рожа. Будь бы у меня столько же мимических мышц и менее примороженное состояние, была бы такая же.

— А нам кто-нибудь что-нибудь объяснит? — возмущается мужчина по имени Фёдор.

— Нет, — отрезает Доктор сквозь зубы.

— Крупнейшая ядерная авария ХХ века, — говорю я, наплевав на его «нет». — В ночь с 25 на 26 апреля. Взрыв реактора на Чернобыльской атомной электростанции с выбросом большого количества радиоактивной пыли в атмосферу, зона плотного поражения — примерно половина Европы, хотя некоторое количество заражённых осадков попало в Азию и даже в Северную Америку. До катастрофы осталось меньше суток.

Физиономия землянина догоняет наши:

— Едрить твою ма-ать...

Одна лишь Мари хлопает глазами, явно не понимая, что к чему. Неужели живой гуманитарий? Я слышала, что такие встречаются, даже два плюс два сложить не могут, но никогда не верила в их существование. Наверное, зря, потому что живое подтверждение — вот оно.

— Это очень серьёзно? — спрашивает женщина.

— Очень, — говорят Хищник и Фёдор хором, я же тяну более привычное «подтверждаю».

— «И пала с неба звезда, и треть вод стали горьки, а имя той звезде — Полынь», — совершенно не по тексту цитирует враг мой, вызывая у женщины нахмуренность. — Чернобыль — это местное название полыни обыкновенной, так что имей в виду, во что ввязываешься.

— Не дразни мою жену. В отличие от нас с тобой, она верит в Бога.

— Ошибка в цитате. Ошибка в фактах, — втыкаю, перебирая данные по радиационным катастрофам Сол-3. — Зона аварийного выброса не настолько велика, даже если суммировать её с будущими утечками на Фукусиме.

— Избавь меня от спойлеров, подробностей и поликарбидного занудства, — ворчит Хищник, разворачиваясь к будке. Обиделся, что все его затыкают. — Кстати, аназоин выдохся. Пошли в ТАРДИС. Пора снова принимать интерферон и жароповышающее.

— И не вздумай скакать по верхам, — говорю ему в спину. — Сперва полностью исследуем образцы и поймём, с чем имеем дело. А потом уже вылетим в Припять.

Спина напрягается. Но ответ почему-то не следует. Отчего это он так молчалив?

— Припять! — вдруг восклицает женщина. — Точно, Вася говорил, что они поедут в Припять!

— Вовремя ты вспомнила, Мари, — мрачно ворчит Фёдор. — Вот что бы раньше на несколько часиков, а? Может, тогда Таньке не пришлось бы стирать себе память, и Пашка бы сейчас был тут.

Женщина с виноватым вздохом покачивает головой, скрываясь в будке. Да уж, если это они обо мне и если несколько часов назад я была с ними, то название «Припять» точно вызвало бы у меня тревожную реакцию, уж больно знаменитое слово.