«Всё возможно, но так не бывает…» 300 стихотворений

А я без Христа в голове.

Я сам удивляюсь: «Ну, надо же,

C тобой половинки мы две!»

Такое оно, наше целое,

Где Бог, а напротив – Небог.

Со мною ты многое делала,

Чтоб я верить в Господа мог.

А я, оставаясь безбожником,

Твои наставленья любил.

Ругалась ты: «Зря мной положено

На нехристя столько сил!»

Но, милая, полно тревожиться,

С началом каждого дня

В лице твоём видится Троица

И Дух Святый входит в меня…

76. «Неважно, сколько ты написал…» (ироничное)

Неважно, сколько ты написал:

Книжицу или сто томов.

Художник всегда у Бога вассал,

Что Он скажет, к тому и готов.

Пускай современники не прочтут,

Потомки увидят труд.

И будет слава не пять минут,

А покуда все не умрут.

Даже не пыжься, придёт успех

И рьяных поклонников рать.

История не забывает тех,

Кому есть, что рассказать…

77. «Дамы без мужей…» (ироничное)

Дамы без мужей

Бессмертные уже.

А если дама с мужем,

Её срок жизни сужен.

Одним побыть на деле

Пользительно для дам:

Свой жизни срок не делят

С мужьями пополам…

78. «Гению законы не надобны…» (ироничное)

Гению законы не надобны

С юридической в них интригою.

Закон нужен бездарю слабому

Защититься от бездаря сильного.

Есть у гения во зле индульгенция

И лицензия на убийство.

На закон может он опереться

Для потехи на публику чисто.

Властен над ним без сомнений

Один лишь закон исконный:

Гений поэтому гений,

Что он нарушает законы.

И Дантес, застреливший Пушкина,

И Лермонтова убивший Мартынов

Будут разных злодеев пуще

И во все времена постылыми.

Ну, а станут судом оправданы,

Значит свет захватили серости.

И мир духа с богатыми кладами

Растворится во тьме неизвестности.

Посему, не тревожьте гениев -

Герострата не снищете славы.

И спокойно живите в тени их,

И своим довольствуйтесь малым…

79. «Долгий разговор – многие слова…» (лирика)

Долгий разговор – многие слова.

Продолжать его не видим смысла.

Всё, что надо, сказано сперва,

В трубке недосказанность повисла.

И чем дальше, тем трудней прервать,

Батарея и баланс пока не скисли,

Оправданий и упрёков гвалт,

Выраженья подбирать и мысли.

Безлимитно можно помолчать

По беспроводному интернету,

Наложить на рот себе печать,

Прикусить язык и кануть в лету.

Только в бездне снова мир возник,

И покуда в нём не стёрся в пыль я,

Задрожит от голоса кадык,

Брызнет речь из рога изобилья.

Станут тыкаться слова, как в темноте

Ищут руки в доме выключатель,

Чтобы свет зажечь, найти постель,

И тебя в ней в шёлковом халате…

80. НА ВОДОХРАНИЛИЩЕ В ДУБНЕ (лирика)

Сподоблюсь поехать на

Край света однажды,

Всех ближе будет Дубна

Из света краёв не вражьих.

Там на мыске востроносом

Жёлтый торчит маячок.

Дойдёшь и задашься вопросом,

Куда же двигать ещё?

Впереди меня Море Московское,

Но я по нему не потопаю.

Мысок в нём выглядит горсткою

Земли первой после Потопа.

Сзади памятник Ленину

Высотою в пять этажей.

Плотина волну гонит пенную

На московско-тверской меже.

Сбоку впадает в Волгу

Канал имени Москвы.

Туда возвращаться нет толку,

Я только оттуда приплыл.

Здесь он, мой кончик света,

На этом узком мысу.

Так будет целое лето,

Частично в осень, в весну.

Я буду сюда возвращаться

Набраться космических сил,

В разные подпространства

Я вход тут почти открыл.

Шаг вправо – и я уже в Индии,

Шаг влево – и я на Луне.

Только меня и видели

На тёмной её стороне.

Здесь я рассыпаюсь на атомы,

Тут мой ускоритель частиц.

Под маяком запрятаны

Константы всех единиц.

Вбирает в себя расстояния

Водных просторов ширь,

А квантовая постоянная

Боль превращает в пшик.

А спросит кто, как величать-то,

С апломбом скажу, свысока:

«Зовут меня Игорь Курчатов!»

Хоть Карпов я. Но тоже И.К.

Собою я стану лишь затемно,

Домой обернувшийся поздно.

Сложусь по новой из атомов,

С электрички сойдя в Лианозово…

81. «На коленях у Паустовского…» (ироничное)

На коленях у Паустовского

В детстве я не сидел.

По головке ладонью плоскою

Он гладил меня, а я бздел.

Я от страха зубами клацал

Даже, когда подрос,

Вспоминая сухие пальцы,

СиранОдебержерАковский нос.

От его поджарой фигуры

Дрожал я натурой всей.

Мне в деятеле культуры

Виделся из сказок Кащей.

Я кушал из вазы конфетки,

Плюшки, и всё подряд.

И брал под прицел меня цепкий,

Язвительный, умный взгляд.

Пузатый, медный и редкий

На столе пыхтел самовар.

Попугай обзывался из клетки,

Мудрый ворон каркал: «Карр! Карр!»

Не вставал Паустовский с кресла,

И в цветастый клетчатый плед

Закутаны были чресла,

Похожего на скелет,

Болеющего человека,

Который подняться не может.

Прошла половина века,

Как нет его. И что же?

В планшете у меня шеститомник,

Изданный в 57-м.

Дощатый в Тарусе домик

И помню Паустовского в нём.

Как по глупой моей головке

Он провёл однажды рукой.

И жизни коварной уловки

Не властвовали надо мной…

82. РИГА В ЛИГО (лирика)

Старая Рига. Жара. Полдень. Лиго.

Центр вымер на день выходной.

Все убежали за город лихо,

И Вецрига осталась со мной.

Домская площадь. Яуниела.

Булыжники на мостовой.

Ты бы чего-нибудь выпила-съела:

Не меня. По меню. Не со мной.

Солнце на небе, а в окнах осколки