Всё закончится на берегах Эльбы

— Нет, — послышался сдавленный голос Лили. — Ничего не помню. Только как папа дал мне выпить серое молоко, а потом я открыла глаза и увидела его. А потом тебя. На тебе лица не было, будто ты испугался меня.

— Ты просто сильно изменилась, — словно оправдываясь, ответил он.

— Но почему так сильно изменилась Саша? Она не осталась прежней, но и не стала такой как я. Как так могло получиться?

— Не знаю Лили, — понуро отвечал Даниэль. — Я рассчитывал, что всё повторится в точности, как это было с тобой, но я ошибся. Не знаю, почему она не стала такой же как ты, не знаю.

— Не важно. Похожи мы с Сашей или нет, но мы сестры. Этого никто не сможет изменить.

Сандра и дальше время от времени слышала разговоры родных. Как она не старалась открыть глаза, пошевелить рукой или ногой, но ничего не получалось. Сандра беспомощно пребывала в темноте, в ясном сознании, но без малейшего шанса дать знать об этом другим.

Судя по разговорам, отец теперь знал о её пьянстве, но вовсе не сердился. Напротив, он то и дело корил себя, что не смог доглядеть, порою даже попрекал Даниэля, что тот не известил его вовремя. Сандре казалось, что отец сидит у её кровати и проводит рукой по волосам. Вот только Сандра ничего этого не чувствовала, ей просто казалось, что он рядом и его забота обволакивает её.

Потом казалось, что Лили держит её за руку и подолгу не отпускает. И Даниэль — сидит напротив и чего-то упорно ждёт.

Когда ощущение собственного тела вернулось, Сандра взвыла от боли, что разливалась и скручивала конечности и каждый позвонок. Перед глазами мелькали испуганные лица родных, но суета вокруг не могла отвлечь Сандру от мучений. Казалось, это длилось вечно. Но постепенно боль стала уходить, а вместе с ней и крики со стонами отчаяния. Когда к Сандре вернулся дар речи, она попросила больше не колоть ей морфий, от которого становилось только хуже.

Когда дурман лекарств выветрился и Сандра смогла ясно взглянуть на происходящее вокруг, она увидела комнату, отведённую отцом под операционную и процедурною. В полутьме, освещенной ночником, она разглядела, спящего Даниэля, что сидел в кресле, придвинутом к её кушетке. Сандра тихо встала и пошатнулась — с непривычки ноги отказывались её держать. Ухватившись за спинку кресла, она невольно разбудила Даниэля. Когда он открыл глаза, то поспешил вскочить с места и обнять Сандру. Он осыпал её поцелуями и лихорадочными словами:

— Ты вернулась… любовь моя… Сандра… теперь всё будет хорошо… как раньше…

А Сандра всё стояла и не могла понять, что же в нём изменилось. Определённо, с Даниэлем было что-то не так. Отстранившись, она внимательно посмотрела на озадаченного её холодностью мужа.

— Ты стал ниже ростом? — понимая всю глупость вопроса, спросила она.

Сандра продолжала смотреть на Даниэля, держа голову прямо. А ведь раньше ей приходилось её задирать, чтоб смотреть на мужа внизу вверх.

— Нет, Сандра, — смущённо ответил он. — Я остался прежним. Просто ты…

Договаривать он отчего-то не стал. Невольно Сандра посмотрела себе под ноги, но никакой обуви с высокой подошвой на своих ступнях так и не увидела. Не увидела она и своей пышной груди. Не веря собственным глазам, Сандра провела ладонями по стану, но ни груди, ни живота, ни широких бёдер так и не нащупала. Настолько плоской и тощей Сандра не была даже в детстве. В ужасе она глянула на свои руки — пальца отчего-то вытянулись и стали костлявыми. Сандра схватилась за голову пытаясь ощупать лицо, но от одних только ощущений ясного понимания, что происходит, так и не пришло. Когда Сандра коснулась волос, то почувствовала шапку тугих кудрей, а когда попыталась вытянуть их, то перед глазами предстали светлые соломенные локоны.

Сандра кинулась в сторону коридора, чтоб взглянуть на себя в зеркало, но Даниэль угадал её манёвр и перехватил жену в дверях.

— Нет, Сандра, — умоляюще произнёс он, — тебе ещё рано. Остановись, давай сначала поговорим.

Но ей не нужны были разговоры. Сандра просто хотела посмотреть на свое отражение. Когда она увидела в зеркале высокую и худую блондинку с густыми кудрями, она не сразу разглядела впалые щёки, заострившийся нос и резкие черты лица. Она не могла оторвать взгляда от испуганных серых глаз, ужас в которых множился с каждым мгновением. Он слово гипнотизировал, забирая всякие силы, чтобы отпрянуть от зеркала и отвернуться. Лишь когда из глаз потекли алые струйки слёз, Сандра в страхе закричала и отшатнулась.

Даниэль подхватил её со спины и не дал упасть. Не помня себя, Сандра рыдала в голос, а Даниэль шептал ей на ухо:

— Тише, Сандра, тише… всё образуется, только не плачь… я с тобой, любимая… тише…

На крик прибежали отец и Лили. Дирк протяжно выл в коридоре, как обыкновенно собака воет по покойнику — тоскливо и надрывно. Кода Сандру увели в спальню, она ещё долго не могла успокоиться и прийти в себя: оказаться в чужом безобразном теле было противно, и оттого душа болела и рвалась наружу, прочь.