Всю жизнь я верил только в электричество

Я взял его и понюхал. Яблоко пахло небом. Или морем, которое я вдыхал в девять лет, путешествуя с дядей своим Васей на Каспий. Нет! Оно пахло солнцем! А может всем сразу. Я подержал его и отдал обратно.

– А попробовать? – засмеялась продавщица.

Мы все съели по ломтю, которые она нам отрезала и надолго замолкли, анализируя инстинктивно вкус, не похожий ни на один яблочный, знакомый нам от начала жизни. Это было что-то такое, чего не объяснишь ни жестами, ни словами, ни даже красивой мелодией с замечательными стихами. Проще – это было чудо. И по виду, и по вкусу.

Я взял четыре яблока. Три в сумку вошли под самую завязку. А одно я завернул в газету, которую дала продавщица, и сунул в авоську. Больше нести было не в чем. Я заплатил за четыре килограммовых, по-моему, яблока рубль всего. Ребята повторили мой вариант. Я закинул сумку за спину и выдохнул. Самый желанный дома и дорогой необычностью своей подарок был взят и начал готовиться вместе с нами к отлёту.

Тяжесть в пять килограммов для спортсмена была пустяковой и мы бегом, крикнув прощальное «спасибо» продавщице, рванули не вверх, откуда пришли. Побежали мимо пивной и шашлычной вниз, на улицу с рельсами. Трамваев пока не было, и мы побежали за угол, мимо тех двух пивных, между которыми стоял туалет. Добежали до парка, где стояла бывшая центральная церковь, а сегодня краеведческий музей, потом срезали угол и между соснами корабельными, прямыми как огромные спички, выскочили на другую улицу с рельсами. Перебежали через них внутрь жилого квартала и через десять минут хода галопом уже стояли возле своей гостиницы.

Больше ничего интересного с нами уже не происходило.

Собрались, дождались автобуса спорткомитетовского, проверили – не забыли ли чего, да и поехали по красивым, умытым поливалками, украшенным нескончаемыми деревьями и цветами улицам в аэропорт. Зарегистрировались, а перед тем как нас позвали на посадку в наш ИЛ-18, вышли на площадь перед аэропортом. Уже приближалось поближе к западному горизонту солнце, над нами глубоко дышало голубое как мечта небо, а по нему бегом бежала в нашу сторону крупная светлая туча, похожая издали на простое облако. Но когда она пролетала мимо нас, то обронила на землю тёплый от солнца июльский слепой дождь. Под ним было приятно, даже радостно стоять и разглядывать выплывшую из ниоткуда большую цветастую радугу, яркую, как счастливая жизнь. Мне захотелось как там, возле фонтанов, подпрыгнуть и дотронуться до неё рукой. И было жаль только, что она слишком высоко.

– Сюда прилетели, нас встретила радуга, – вспомнил тренер и улыбнулся. – Улетаем, она нас и провожает. Это хорошая примета. Значит, ещё не в последний раз мы в Алма-Ате.

И был он, как всегда, прав.

Через три часа тридцать минут я уже бежал по Кустанаю домой. С диковинными яблоками в сумке и авоське. И с трепетом в душе, которая так чувственно откликалась на встречу с родным и любимым городом.

                    Глава тридцать восьмая

Начал я эту повесть с пересказанного мне позже бабушкой главного события марта 1953 года, точнее – дня смерти Вождя и Отца народов. Мне было почти четыре года тогда и, оказывается, я вместе со всем скорбящим и частично обрадованным населением Кустаная был в той серой утренней толпе, когда Левитан изо всех больших городских громкоговорителей рассказывал почти весь день эту переломную для жизни СССР весть огромным массам людей, вышедших слушать печальное известие на улицы и площади, хотя дома радиоприёмники были у всех. Сам я запомнил только то, что я шел вперед к динамику через толпу, но не знал, что бабушка идет сзади на шаг. Помню и слёзы, и матюги, и тихие разговоры о том, что теперь неизвестно как жить вообще. И ухмылки помню ехидные. Вот зацепила это всё детская память, но почему – не понятно мне и сейчас. Чего я мог тогда понимать про СССР, Сталина, про трагедию для одних и про радостную весточку для других? Да ничего. Но очень уж живописная картинка, кадр, запечатлившийся тогда в моём неразумном ещё мозге, оставил глубокую борозду на память о той эпохе.

Вот и завершить повесть о том замечательном времени, не только моём детском, но и о прекрасном времени для страны нашей, полном счастья от Победы, от ожидания светлого будущего, от надёжности жизни и веры в мощь огромного Союза Советских Социалистических республик, я хочу событием самым громким после смерти великого и ужасного Гения и Злодея. Этим событием, растянувшимся на десятилетия и давшем стране столько же радостей, столько и горестей, стало освоение Целины. Нетронутых, негодных к использованию в хозяйстве сельском земель. Фантастически громадных казахстанских территорий, безлюдных до приезда сотен тысяч будущих покорителей неприступной, как целомудренная девушка, земли.