Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— Пей до дна!

Я взяла стакан у нее из рук как зачарованная вдруг почувствовала дикую жажду. Жара теперь окутала меня со всех сторон, я будто очутилась в горячем коконе, или в парилке, а может — в полдень самом эпицентре Сахары. На лбу проступила испарина и каждая капля воды в стакане показалась манной небесной, амброзией, способной меня оживить: будто не выпью все до дна — и просто сгорю, как вспыхнувшая спичка. И я выпила. Выпила все до последней капли, как и было велено. Выпила и вдруг почувствовала огромную слабость. Она сковала все тело, не оставляя шанса устоять на ногах.

— Приляг, — раздалось в голове.

Я согласно кивнула и направилась к своей постели, словно к спасительному раю.

Физически я чувствовала себя сейчас совершенно разбитой, а вот психологически — в полнейшей безопасности. Казалось бы, как же еще ощущать себя в собственной комнате, если не в безопасности? В обычных условиях — да, но вот уже несколько дней, как меня подсознательно грызло смутное беспокойство. А сейчас оно вдруг улеглось. Мне стало так уютно, будто бы и не было предыдущих тревожных дней, будто бы Марья от меня ничего не скрывала, будто бы завтра передо мной и не маячил вовсе визит в мутный клуб.

«А может мне просто стало совершенно всё равно? — пыталась я понять свое состояние, — Неужели, я от Маши заразилась пофигизмом? Не знаю… Но как же спокойно, когда на всё — всё равно!»

Довольная, я улыбнулась девочкам и побрела к дивану, словно сомнамбула, еле передвигая деревянные от усталости ноги. Легла, накрылась с головой одеялом, но прежде, чем провалиться в сон, все же задумалась:

«Интересно, что на все это сказал бы Кирилл Андреевич? Про клуб этот странный… Про странную гостью… Про странный стакан воды. В нем же точно было снотворное… Иначе почему так хочется спать? Когда она успела его туда подбросить?.. Я не видела… Видела, как налила в него воды из графина… Как поднесла его мне… Как велела выпить… Как взглянула так, что невозможно было ослушаться. Но как бросила туда таблетку, я так и не увидела… А может это был порошок? Но ему же тоже нужно время, чтобы раствориться… — вяло раздумывала я, чувствуя, как сильно, огромными цепкими клещами меня затягивает в темную воронку крепкого сна, — А если она сначала всыпала в стакан порошка, а потом залила его водой? Он и растворился. Нет… Машка бы заметила и обязательно спросила бы. А она не спро…»

Глава 57 В плен зыбучих песков

Мои сновидения, яркие и красочные, живые и вполне себе логически оформленные, всё больше походили на ритуал. Каждую ночь меня ждала очередная серия семейной саги «Громовы» со мной и родителями в главных ролях. Так продолжалось всю неделю и больше не настораживало меня так остро, как в первые пару ночей после пятничного столкновения с Каменнолицым в сквере. И я даже не знала: ненавидеть ли мне Жарова за его ментальную атаку на мои серые клеточки или благодарить за подаренные свидания с родителями, пусть и виртуальные.

Однако видение, посетившее меня сейчас, воспринималось иначе. Да, я смотрела очередную серию воспоминаний из своего детства, и дождалась еще одного свидания с папой и мамой, но в течение всего «кинопросмотра» я так и не погрузилась в сон полностью. Мне помешал некий барьер. Невидимый, чем-то схожий с отрицательной гравитацией, каким-то странным образом он удерживал меня между сном и явью. И это — новое, подвешенное состояние делало меня своему сну не хозяйкой, а сторонним наблюдателем.

Мне снилось, как сижу в огромном темном зале интерактивного кинотеатра. Сижу в полнейшем одиночестве и не могу оторвать взгляда от навороченного экрана. На нем, таком притягательно красочном, постоянно сменяются кадры из фильма о моем прошлом. Иногда они проносятся вереницей, а порой замедляются, будто давая мне возможность разглядеть все детали и проникнуться атмосферой тех дней. Мне даже слышатся родные голоса. Правда, я не могу разобрать ни слова. Все потому, что звучат они неразборчиво и слышатся мне лишь отдаленным фоном — не более. Зато у меня есть возможность в полной мере налюбоваться родными лицами. Я могу разглядеть их в мельчайших нюансах, ведь экран в моем «кинозале» не только огромен, но и радует отличным разрешением. Он занимает всё пространство стены напротив, от потолка до самого пола, и представляется мне реальным порталом в прошлое. Я отчего-то уверена, что если выберусь сейчас из кресла, шагну сквозь невидимый порог экрана, то окажусь по ту сторону реальности — там, где всё совсем не так, как сейчас, где мы всё ещё вместе и счастливы. Но я не делаю этого шага. Я остаюсь сидеть безвольной куклой в странном, будто втягивающем меня в себя кресле и смакую давнюю знакомую сцену словно посторонний зритель, а не прямой участник тех событий.

Я отлично помню день, который вижу сейчас на своем воображаемом экране. Он врезался мне в память потому, что оказался последним днем, когда мы собрались всей семьей за праздничным столом. В тот день мы провожали папу в злосчастную командировку.