Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— Наш визит на объект, разве нет? — миролюбиво напомнили мне. И одарили улыбкой дежурной вежливости.

— Ааа, ну да, конечно…

— Вот и отлично! — похвалили меня, словно неразумное дитя. — Итак, девочки, следует уделить особое внимание вашему стилю в одежде! — бойко посыпались на нас с Машкой инструкции, — Ваш образ ни в коем случае не должен выглядеть вызывающим. Важна скромность в подаче — это раз! Во-вторых, цвет костюмов: либо чисто белый, либо бежевый. Помните: ваши наряды на объекте — это маркер. По дресс-коду мероприятия белый и близкий к нему оттенки — показатель непорочности и одновременно — избранности.

— Избранности… — как истукан повторила я. Слово это зацепило меня некоторой двусмысленностью.

— Да. Избранность — это важный нюанс в гарантии вашей безопасности, девочки, — строго сообщила Виктория.

— Как это? — негромко уточнила я, мало что понимая.

— Не так все сложно, как может показаться на первый взгляд, Катя, — успокоила она меня, — Просто запомни правило: никто, за исключением владельца клуба, не смеет подойти к избранной. Это табу.

— Табу?..

— Да. Правило номер два: никто не смеет заговорить с избранной в белом без ее согласия. Только сам владелец клуба.

— А в кремовом там появиться можно? — капризный Машкин голосок встрял в инструктаж Виктории.

— Можно, — одобрила Вика. И уточнила: — Фасон консервативный?

— Более чем! — иронично усмехнулась моя провокаторша.

— Отлично, — спокойно бросила ей в ответ гостья. И продолжила, обратившись ко мне: — Важно, чтобы ткань костюма полностью скрывала тело. В общем, никаких излишеств — это ясно?

— Да читала я о всех этих монашеских заморочках! — недовольно заверила гостью Марья, притянув внимание к своей стройной фигурке, возвышающейся в небольшом отдалении от нас. И капризно продолжила: — Сначала решила, что выберу желтый. Он не такой категоричный по их правилам. Типа, подходить могут, но всё остальное — по обоюдному согласию.

— А почему не белый, Маш? — с опаской спросила я, — Вика считает, что он самый безопасный…

— А пофлиртовать напоследок⁈ — подмигнула мне неугомонная, — По легенде — это ж мой девичник, забыла!

— Саше не понравится… — вздохнула я.

— Забей! Он не узнает! К тому же по правилам — всё по взаимному согласию, слышала⁈ — с оглушительным оптимизмом вещала Марья, — Согласия ни на что, кроме танца, я не дам, а предложения на изврат для гостей в белом, кремовом и жёлтом вообще запрещены! Вика, подтверди! — распорядилась она, с вызовом взглянув на гостью. Та слегка кивнула. — Да и времени на флирт у меня почти не будет! — заверила нас егоза, — Вангую, что Новиков, как всегда, сцапает все мое внимание! Мне главное — этого угря там не упустить!

— Изврат?.. — опасливо выхватила я неприятное словечко из бурного спича подруги, — А там и такое практикуют? — мои глаза напряглись и, наверное, превратились в блюдца.

— Конечно! Там развлекухи — на любой вкус, Кать! Главное — предстать в правильной цветовой гамме. Наряд, как верно заметила Вика, дает понять, на что гостья согласна, а что ей поперек горла. Так что мы в наших монашеских прикидах ничем не рискуем! Не нужно таких глаз, Кать! Расслабься! О наших шмотках я уже позаботилась! Кстати, о глазах. Подумай над этим!

— В смысле «подумай»? — не поняла я и стушевалась.

— Я имею в виду их цвет! Линзы. Ну ладно, это мы позже обмозгуем!

— Ты лучше обмозгуй, что мы дедушке скажем, Маш, — попросила я. И напомнила: — Завтра суббота — значит он Николая Николаевича пришлет.

— Да это — меньшее из зол! Я все устрою, не парься, — со всей возможной уверенностью заверила меня подруга.

Голос ее все ещё доносился из закутка, который мы окрестили «кандейкой». Это был небольшой пятачок в дальнем углу комнаты, огороженный неплотным занавесом, сквозь который при включенной лампочке можно было неплохо разглядеть сам стол, чашки на нем, небольшой поднос и два чайника: заварочный и электрический.

Водрузив на поднос три чашки, скорее всего с зеленым чаем, и блюдо со своим любимым песочным печеньем, моя авантюристка, словно бригантина, наконец, плавно «причалила» к столу, за которым сидели мы с Викой. Поставив винтажную штуковину — подарок ее «любимой бабулечки» — на столешницу, по случаю прихода гостьи покрытую ажурной скатертью, Марь Иванна чинно уселась на стул справа от нас и с видом благородной римской матроны велела: — Налетай! С этой минуты у нас самообслуживание!

Нас с Викой дважды просить не пришлось. Руки наши синхронно потянулись к подносу, подхватили с него свои чашки и секунда в секунду поставили их прямо перед собой. Причем чашка нашей гостьи встала точно напротив моей так, что ручки «смотрели» в одну — правую для меня сторону. Этот «ритуал» тоже показался мне знакомым. Я даже вспомнила чьи-то странные слова: «На рейде все должно быть тютелька в тютельку» и было задумалась, где и когда я раньше участвовала в таком же мероприятии с «чашками-корабликами», но отвлеклась, услышав недовольное Машино: