Вспоминая Эверли

— Конечно, — улыбается она, снова повторяя мне заказ на соевый латте.

Я повторяю его и начинаю процесс, поскольку мои планы исследовать шкафы и рыться в коробках занимают все мысли. Мне нужно было присутствовать на работе. Иначе я бы в конечном итоге что-то сожгла, и мне действительно нравилась вся моя кожа и конечности именно такими, какими они были.

Доставляя кофе вручную, я пользуюсь моментом, чтобы размять ноги, проверяю сливки, и другие припасы в передней части магазина. Формально это не входит в мои обязанности, но мы все любим помогать, когда можем, и учитывая нехватку персонала после недавнего ухода Стива, я знаю, Труди будет благодарна за помощь.

Наш менеджер сказал, что Стив ушел, чтобы сосредоточиться на карьере начинающего музыканта, но мы с Труди боялись, что его просто уволили. Бизнес не процветал, и раз туристический сезон закончился еще до поздней весны, я знала, что в маленькой кофейне бюджет будет урезан.

От этой мысли сжимается сердце, и я осматриваюсь. Это место на протяжении трех лет было моим домом, дало мне работу, когда я в ней нуждалась, и уют, когда у меня его не было. Здесь я встретила Райана, и пусть дела шли не так хорошо, как мы планировали, но проведенное с ним время всегда напоминало мне, каким большим может быть человеческое сердце.

— Эй, можно кое-что спросить? — спрашивает Труди, когда у меня в кармане звонит телефон.

Рассеянно кивнув, я вытаскиваю телефон и смотрю на сообщение, только что отправленное Сарой.

«Из кулинарного института пришел толстый пакет? Зачем это?»

У меня расширяются глаза, и короткий визг срывается с губ.

— Труди, ты идешь в колледж, да? — спрашиваю я, моментально забыв о ее вопросе.

— Да, — весело отвечает девушка, прежде чем добавить. — Ну, через пару лет.

— Толстый конверт это же хорошо, верно? Тебя приняли?

— Эм, да. Толстый конверт — это лучший ответ от них, — соглашается девушка, испытующе глянув на меня. — Кто-то получил толстый конверт, Эверли? — спрашивает затем Труди, почти нежно пропев эти слова.

Смотрю на нее, чуть не забыв, что не рассказала ей о том, что подала заявление везде.

Я никому не рассказала — кроме Августа.

— Думаю, меня приняли в кулинарный колледж, — произношу я, и слова все еще кажутся чужими, когда разлетаются по воздуху.

Труди скользит под прилавок и прыгает, и мы обнимаемся посредине кофейни перед несколькими постоянными посетителями, которые хлопают и радуются моему успеху.

На самом деле, надеюсь, толстый конверт не будет мягким способом отказа, в противном случае, позже этот момент будет полностью разрушен.

***

Оказывается, слово «толстый» все еще многое значит, и когда я открываю пакет в занятой комнате Сары (которая была почти пустой, поскольку я медленно переезжала обратно к Августу — наконец, решила, что никогда не хотела жить одна, и была очень счастлива из-за подобного вывода), то в изумлении падаю на кровать.

Я вижу письмо о том, что меня приняли, которое всегда мечтала получить. Там большими буквами под официальной школьной печатью написано мое имя. Оно даже вручную подписано главой приемной комиссии.

Я сделала это. Сама.

Узнав о моем предательстве, Сара хмурится, потому что я не рассказала ей, но сразу же набрасывается на меня с объятиями.

— Ты сделала это! — восклицает она, пока мы прыгаем и исполняем тот же танец, что и с Труди в кофейне. — Август знает? — спрашивает подруга, выхватив у меня письмо, чтобы лично взглянуть на него.

— Нет, у меня практически не было времени переварить это, — витая в облаках, отвечаю я. — Но он знал, что я подала заявку. И был в восторге. А еще он был горд мной.

— Ну, еще бы он не был. Готовка всегда была сильнейшей твоей страстью. Не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты со всем этим справляешься.

Что-то в ее словах цепляет меня, и я осознаю, что прокручиваю в голове ее слова еще раз.

— Что ты сказала? — переспрашиваю я.

— Готовка всегда была твоей страстью, — повторяет девушка.

— А страстью Августа всегда была фотография, — медленно произношу я, чувствуя, как кусочки пазла встают на места.

Я несколько раз перевернула весь дом, просматривая коробки, пока ничего не осталось.

Кроме фильма.

Сотен и сотен кассет с фильмами.

Если он хотел что-то спрятать, и спрятать хорошо… то именно в такое место.

— Сара! Ты — гений! — восклицаю я, поцеловав ее в щеку и с энтузиазмом вскочив.

— Ты куда? — спрашивает Сара, рассмеявшись, пока я выхватываю у нее из рук письмо, и вожусь в поисках сумочки и ключей от машины.

— К Августу! Почти уверенна, я знаю, что нам искать! — кричу я через плечо, галопом выбегая из комнаты.

Фильм.

Ответом был фильм, и я найду его.

***

Войдя в дом, понимаю, что тут до жути тихо, и звук шлепанцев по полу эхом отбивался от стен, словно дикий бумеранг.

— Август? — напрасно зову я, осматривая неосвещенный дом в поисках следов хозяина.

Снаружи припаркована его машина, и на небольшой тарелке у входной двери лежат его ключи — вот, все признаки его присутствия.