Вспомни меня

Из соседней комнаты раздается вопль, потом доносится звук, как будто всю коробку с конструктором опрокинули вверх дном; кто-то пробегает по лестнице и хлопает дверью. Мы с Джоанной называем это лего-катастрофой. По-моему, лучше в таком случае не обращать внимания, но сестра обычно кидается утешать сына.

– Вот если бы еще на Джеймсе испробовать вашу магию… – сетует она, уныло глядя на дно кружки.

Похоже, доктор Лукас в курсе проблем мальчика. Когда они вообще возобновили контакт? Сколько времени понадобилось, чтобы уговорить посещать меня в частном порядке, и, что еще важнее, как дорого это обходится? Я снова чувствую противную ревность, оттого что Джоанна так близка с моим – моим! – психиатром, но одергиваю себя – не будь смешной: если бы не сестра, доктора Лукас вообще бы здесь не было.

– Трудный возраст, – вздыхает доктор Лукас. – Гормоны, моя дорогая, нами управляют гормоны. Радуйтесь еще, что у вас не дочь – вот тогда бы вы узнали, что такое настоящие проблемы.

Джоанна молчит. Я знаю, что она хотела бы еще ребенка, однако ее время постепенно уходит.

– У нее ведь есть я, – пытаюсь я разрядить обстановку.

Доктор Лукас смеется, но Джоанна мрачнеет еще больше.

– Повезло так повезло, – бормочет она.

Глава 36

Я в шоке. Неужели я выдумала доктора Лукас? Целительные сеансы, разговоры по телефону, носовые платки в подарочной обертке на Рождество… Может ли все это быть бредом воспаленного разума? Наверное, мой мозг поврежден куда сильнее, чем я считала. Я отправляюсь в кровать и лежу там, растравляя себе душу, глядя на следы самолетов и рыдая самым жалким образом. Меня упекут в психушку или еще куда-нибудь. Я уже сама не уверена, что не убивала Джоанну. Неужели мужчина в маске – всего лишь творение моего больного мозга, который стремится оправдать то, что я сделала сама? Джоанна боялась меня; она так и не сняла засов с моей двери, и еще тот звонок в полицию… Ненавижу себя! Теперь это только вопрос времени – рано или поздно Нур вернется за мной. Не знаю, почему я до сих пор на свободе. Улики выглядят убийственно.

Снизу слышится стук в дверь, потом звяканье крышки на щели для почты. Я натягиваю на голову одеяло – мне все равно, кто там.

– Тетя Сара, это я!

Джеймс! Он, наверное, единственный, из-за кого я готова сейчас выбраться из постели. Трясущимися руками снимаю цепочку. Господи, пусть это правда будет он, а не какая-нибудь новая кошмарная галлюцинация!

Потянув на себя дверь, я оглядываю стоящего на пороге юношу с длинными темными волосами и выступающими скулами. Я уверена, что передо мной племянник – его голос я узнаю всегда. И эти обострившиеся от горя черты лица… Заключив пришедшего в объятия, я чувствую запах дешевого крема после бритья и сигарет. Не знала, что Джеймс курит, но сейчас не время для лекций о здоровье. Я просто рада, что он снова дома.

– Как хорошо, что ты здесь!

Высвободившись, тот как-то нерешительно топчется на пороге.

– Все нормально, – говорю я, проследив, куда он смотрит. – Здесь все отчистили. А вообще, мы можем пойти в гостиную, там ничего не было.

– Нет, – качает головой племянник. – Мне нужно увидеть своими глазами. Не знать еще хуже, представляешь себе всякие ужасы. Я должен посмотреть.

– Да, конечно.

Доктор Лукас – настоящая, из «Хилвуд-хаус», а не фантом, созданный моим мозгом, – назвала бы это катарсисом. Я поражена, каким взрослым и здравомыслящим стал Джеймс. Это лишний раз подтверждает, что нельзя судить о людях по отроческим годам. Взгляните хоть на меня – образцовый пример сексуального воздержания, в полном соответствии с заветами матери.

Я открываю дверь в кухню и вздрагиваю, увидев ее глазами Джеймса. Поскорее бросаюсь убирать грязные кружки, стираю крошки и следы масла со столешницы, прячу пустые бутылки за переполненным мусорным ведром. Джоанны нет меньше двух недель, а тут уже дикий бардак.

– Где?.. – спрашивает Джеймс.

Я молча показываю на бледное пятно. Он смотрит туда как загипнотизированный, с мертвенно-бледным лицом.

– Смерть была быстрой?

– Да. Столько крови… это не могло продлиться долго.

Джеймс, с закушенной губой и глубоко засунутыми в карманы руками, мрачно кивает, не отрывая глаз от пола.

– Я должен был увидеть.

– Понимаю.

Я слегка касаюсь его руки, и племянник вздрагивает. Боится меня или просто нервы? Он еще очень молод, это слишком для него. К тому же, судя по виду, он неделю не спал как следует.

– Хочешь чего-нибудь? Чай, кофе или что покрепче?