Вспомни меня. Книга 1

– Нет. Не у Альфы. Восьмой поранился, когда за солью ходил – я отдала мазь ему. У него спрашивай. Альфа об этом ничего не знает.

Я иду к Восьмому. Вечер, и он, конечно же, уединился с Красивой как обычно в своём шалаше. Мне неловко их беспокоить за таким… делом, но в дороге может понадобиться моя мазь.

– Гм-гм, – говорю, потому что стучать по прутикам их шалаша бесполезно. – Восьмой, ты не мог бы вернуть мою мазь.

Возня внутри прекращается и голос, который совсем не похож на голос Восьмого сообщает мне:

– Он отдал тюбик Раулю. Спрашивай у него.

По пути в хижину Рауля я уже знаю, что не увижу своей мази, как собственных ушей. Я даже не знаю, где именно в этой ситуации ошиблась, что сделала не так, и где, в каком месте можно было поступить иначе.

Рауль, конечно же, говорит, что никакой мази он не видел, а Восьмой, который оказывается вовсе не в своей хижине, а на берегу, сообщает, что мазь отдал кому-то ещё, а тот уже Раулю, короче, концов не найти. Но в тот момент, когда я вижу лицо Восьмого, временно живущего под камнем, пока строится его новая хижина, мне становится понятным, что моя трагедия потерянной мази – ничто в сравнении с его бедой. Дело не в том, что он лишился дома, который сам же и построил, а в том, что внезапно оказался одиноким.

Потом, на следующий день, когда мы с Рэйчел уверенно шагаем по твёрдому мокрому песку, я размышляю о том, что найти себе пару – это вроде бы хорошо. Но с другой стороны, у меня нет и не было пары, и я вполне жизнеспособна и дееспособна, чего не скажешь о Восьмом. По нему словно вся наша деревня прошлась – такое перекошенное у него лицо. Это странно и неприятно – смотреть на парня, который всегда был уверенным и сильным, и видеть нездоровый блеск в глазах. И чем сильнее он пытается его скрыть, тем болезненнее выражение его лица.

Получается, человек, имеющий пару, вовсе не защищённый, а наоборот уязвимый?

– Я видела, как вы с Ленноном обнимались. Думала, будете парой, – сообщаю Рэйчел свои соображения.

– Ненавижу стереотипы. Почему нужно впихивать себя в трафареты? Люди не могут быть одинаковыми. У тебя светлые волосы, у Красавишны тёмные, у Цыпы их вообще нет, как по мне. Кому-то нужен хоть кто-то рядом, кому-то вообще никто. А кто-то хочет только одного определённого человека и никого другого. Кому-то секса хочется во время овуляции, кому-то он вовсе не нужен, а кто-то нуждается в нём всегда и с разными людьми.

Она смотрит на меня некоторое время, прищурившись, а потом театрально-медленно подмигивает. Я чувствую себя ребёнком. Плюс к тому ещё и не очень сообразительным.

– Природой я запрограммирована быть фертильной девушкой, и мне это нравится. Леннон – весьма и весьма горячий парень, и ему это тоже доставляет удовольствие.

– Ты любишь секс?

– Да.

– С разными парнями?

Она только брови поднимает.

– Ну… не только.

– А Альфа… его ты тоже хочешь?

– Альфу все хотят.

Я отворачиваюсь. Что значит, все хотят?

– Конечно же, его хотят, – хохочет. – Иначе просто не может быть, сама подумай. Но гоняться за ним – бессмысленное занятие.

– Почему это?

– Я же сказала: некоторые люди зацикливаются на одном человеке. Они хотят только его общества, им комфортно только рядом с ним, их по-настоящему волнует только благополучие этого конкретного человека, даже если они мастерски заставляют окружающих верить в свою нескончаемую эмпатию всему живому на земле.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Наблюдаю.

Рэйчел округляет глаза, чтобы мне быстрее дошло. Они не только готовы выкатиться из орбит от интереса к наблюдаемым, но ещё и блестят азартом.

Хм, за мной она наблюдает так же, как и за остальными. Единственное, что мне не понятно, чем я могла вызвать такой повышенный интерес? Если говорить строго, то среди нас есть девушки намного интереснее меня. Ярче. Та же Красивая, например, или Уверенная, или Певица. Они привлекают внимание сами по себе, а если хотят выделиться, интересно становится даже мне.

Мы передвигаемся быстро – выносливости хватает обеим, хотя у Рэйчел ещё не закончилась вторая менструация. Интересно, что у меня первая случилась раньше, чем у неё, а второй всё так и нет. Не то, что бы я с придыханием её ждала, но просто… странно, что у Рэйчел уже вторая.

– Почему ты выбрала меня? – спрашивает от скуки.

– Это не я. Это он.

– Альфа? Наш органичный лидер? – хихикает.

– Почему органичный?

– Потому что всё у него получается естественно и без напряжения? Почему ты с самого начала так отрицательно к нему настроена?

– Я сама не знаю, – пожимаю плечами. – Просто у меня есть… смутные воспоминания о том, как он бил человека. Не так, как бьют, когда защищаются, а с какой-то неконтролируемой злобой. Ногой в живот его молотил и в лицо. Я не помню всего этого, как факта, который совершенно точно случился, и я его видела, но в моей голове есть эти картинки. Никаких других из прошлого нет, а вот эти есть.

О своих обрывочных снах-фильмах я ничего ей не рассказываю. Почему-то всё во мне противится тому, чтобы я этим делилась.

– А ты не думала о сексе с ним?

– Что?!

Она смеётся.