Вспомни меня. Книга 1

Я иду так медленно и так тихо ступая по песку, что они не слышат меня. То ли океан слишком сильно шумит, то ли они так увлечены друг другом, что внешний мир становится незаметным. Приближаясь, я слышу обрывки фраз их беседы. Они иногда смеются и явно получают удовольствие от общения.

– Нет, не помню, – говорит он. – Если бы мог вспомнить… было бы намного проще.

– Думаешь? А может, память нам стёрли, чтобы не усложнять? Не отвлекать на ненужное? Если это военные, то зачем им стирать нашу память?

– Чтобы тоска по прошлому и близким людям… любимым, не мешала выживанию?

– Ну… такое возможно. Но всё-таки, мне кажется, это больше похоже на социальный эксперимент. Если бы мы были проектом военных, то в качестве участников выбрали бы лучших… ну, в плане здоровья и не только физического. Но ты заметил, что примерно половина общества пассивны? Они принимают, что есть, и даже если у них и имеется мнение или несогласие, они выбирают путь бездействия? Даже голод и лишения недостаточные стимулы для них. Очень многие смиренно ждут конца или хоть какой-нибудь развязки. Такое чувство, что изначально проект был разработан для людей с психическими проблемами, но потом, по ходу пьесы, в группу ввели и других, здоровых. Причины, по которым это могло произойти, настолько разнообразны, что… эта версия кажется очень реальной.

– Самой реальной…

Я впервые слышу, чтобы он говорил так мягко. Не приторно, а именно мягко, спокойно, обволакивая голосом. Он расслаблен, как расслабляются обычные люди, и поэтому так человечен. Я замираю на месте и не решаюсь окликнуть их. Потревожить мир, в котором ему так хорошо и спокойно в данную минуту мне кажется неправильным. Он сделан из плоти и крови, как и все мы. У него есть нервная система, перегруженная тревогами, вопросами и заботами, как и у всех нас. И он, как все, устаёт. Ему, как всем нужен отдых и комфорт. Если не в быту, то хотя бы в общении. И Цыплёнок помогает ему в этом.

Как только он заканчивает с бритьём, Цыпа резко оттолкнувшись от камня делает к нему шаг и прижимает ладонь к его щеке. Когда он поднимает в ответ свою руку, я отворачиваюсь.

Жду, пока они закончат.

– Тебе чего? – окликает меня Цыпа.

– Мазь, – говорю ей, не глядя.

Она подходит ко мне и тихонько говорит:

– Я позже отдам. Одного раза мало, сегодня ещё вечером помажу ему там… и завтра, может быть, ещё разок.

– На упаковке написано минимум семь дней… если рана глубокая.

– Значит, семь дней, – согласно кивает она.

– И я думаю, по утрам тоже нужно. Дважды в день минимум.

– Утром я уже тоже помазала, спасибо.

Альфа даже не поворачивает в мою сторону голову за всё время этого разговора. А у меня и к нему есть вопрос по поводу огорода. Если возле землянки была яблоня, значит, могли быть и другие растения, которые он в спешке не заметил. Даже если их плоды сгнили, мы могли бы собрать семена и высадить весной. Не знаю, как другие, а я очень страдаю без овощей.

– Альфа, можно задать вопрос?

Он отвечает настолько не сразу, что я покрываюсь мурашками и успеваю вспотеть ладонями. Ветер внезапно становится холодным, и я понимаю, что и ткань футболки возле подмышек вся мокрая. Господи, я что, боюсь его что ли?

Наконец, Вожак позволяет:

– Спрашивай.

Как бы он ни старался, чтобы его голос не выдавал эмоций, сегодня у него плохо это получается. Я ощущаю каждым пупырышком вспученной на руках кожи, что вызываю у него неприязнь.

– Я бы хотела узнать, где именно находится та землянка.

– Нет.

– Тоже очень хочу яблоко… попробовать.

И вот теперь, он поворачивается и удостаивает взглядом, но не меня – Цыпу.

– Разве Альфия тебе не дала одно?

– Нет.

– Я дала два яблока Рэйчел. Она сказала, что поделится с Эл.

Я чувствую, как становлюсь пунцовой. Моё враньё о яблоке было спонтанным и далеко не лучшей попыткой убедить его поделиться информацией о нахождении той землянки.

Сейчас, когда он смотрит мне в глаза, я всей душой желаю, чтобы он не смотрел. Но взгляд его выдерживаю, хоть и стыдно мне так, что хоть с головой в песок заройся.

– Яблоко мне действительно Рэйчел дала вчера. Я забыла об этом, извини, – выкручиваюсь. – Кроме яблок там могут быть и другие овощи или фрукты, а главное семена. Нам нужно собрать их до морозов.

Он некоторое время молчит. Потом, подумав, говорит:

– Нет.

– Но почему? Нам не нужны семена?

– Это далеко отсюда. Минимум сутки пути быстрым, выносливым шагом. И там слишком опасно.

– А если я попрошу Леннона пойти со мной?

Он словно замирает… застывает, вернее. Зря я это предложила, про Леннона. Смотрю на его профиль почти с ужасом, ожидая решения, и вижу, как солёный бриз шевелит короткие волосы у его лба.

– Леннон мне здесь нужен, – отвечает, наконец. – Рэйчел – поговори с ней.

Глава 27. Вуаеристка

Cannons – Pretty Boy (The Neighbourhood Cover)

Рэйчел упорно называет меня Седьмая.

– Почему ты не называешь меня Эл? Как все остальные.

– Эл? Потому что «Л» означает «Лишняя», а я считаю тебя одной из ключевых фигур на нашей шахматной доске.

– Думаешь, нами играют?

– Уверена.