Вспомни меня. Книга 1

Леннон уже стоит на ногах и смотрит на меня таким тяжёлым взглядом, каким ни разу не смотрел даже Альфа.

– Прости меня… – прошу его тихонько, – но мне очень надо было…

Он кивает и вкладывает в мои руки остатки футболки. В теории её ещё можно зашить, что я скорее всего и сделаю.

В этот момент дверь сруба открывается, и все те, кто был внутри – преимущественно девушки – высыпают наружу. Некоторые из них плачут – от шока, наверное, или от страха, и я вспоминаю про свою руку – она всё ещё в его руке, хотя между нами уже куча народу. Мне плохо его видно за всеми этими спинами и головами. Вопросы задаются одновременно и параллельно друг другу, из всей какофонии сложно вычленить хоть что-нибудь вразумительное, но мне ясно одно: Альфа собирает парней на поиски Даны. Они не обсуждают шансы найти её живой, но по словам Умника, Леннону удалось поднять Дану достаточно высоко, где вода настигла уже обоих. Леннон смог спастись, потому что потоки воды уже не были такими сильными на высоте, вполне возможно, что и Дана выжила.

Когда парень около меня, наконец, смещается в сторону и мне становится видно Альфу – к нему прижата Цыпа. Её руки обвиты вокруг его груди, а губы прилеплены к его шее. Моя рука выдёргивается импульсивно – сама собой, без обдумываний и размышлений. Я некоторое время стою, пытаясь понять, что на самом деле произошло, и что из всего этого я сделала сама, и уже через несколько секунд оказываюсь позади всех. Что интересно, я не двигалась -общество само вытолкнуло меня как рудиментарный элемент.

Вначале мне до слёз обидно, потом больно, а ещё чуть позже меня обуревает такая злость, что я разворачиваюсь к единственному доступному мне обществу спиной и направляюсь в сруб – нужно одеться и согреться.

Как только вхожу, перед моими глазами разворачивается картина, выбивающая почву из-под ног: на кроватях полно рюкзаков. Каждый спасал не только себя, но и своё имущество.

Кто-то сбросил мои рюкзак и спальник на пол – в противоположный от того, места, где я спала, угол. Накануне мы с Рэйчел, хорошо поразмыслив, решили улечься друг напротив друга – она у двери, а я у печи: в том случае, если к нам ввалится кто-нибудь ночью, неизвестно, кого из нас он заметит первой, у второй будет шанс вытянуть из-под кровати дубину и дать ему по башке.

Я сдёргиваю со своей лежанки чужие вещи и швыряю их на пол в тот же угол с таким остервенением, что нечто внутри чужого рюкзака лязгает. Мне приходит в голову, что, если мой швырнули так же, ампулы с лекарством внутри могли разбиться. Мои руки дрожат, когда я провожу инспекцию содержимого пакетов и пластиковых ванночек с перегородками из фольги. К счастью, всё целое, хотя мази с антибиотиком нет. Её кто-то взял… как и витамины. Обе банки. Они бы и ампулы забрали, если бы знали, что с ними делать, и насколько они ценны.

– Слезами делу не поможешь, – говорю себе и приказываю успокоиться.

Собственно, успокоение приходит само собой, как только сухие тёплые штаны и футболка ложатся на мою задубевшую кожу вместо мокрых джинсов. Я собираю все свои вещи и занимаю кровать у печи – пусть только попробуют сдвинуть меня отсюда.

Всё, что мне удаётся сделать до скандала – это полежать с закрытыми глазами минут десять-пятнадцать.

– Ты охренела, Седьмая? – рявкают на меня.

Это Красивая. Она стоит, уперев руки в бока и вытаращившись на меня. Что интересно, в этот момент я никогда бы не узнала её по голосу – никогда бы не подумала, что она способна так рычать.

Я молча вылезаю из своего спальника, засовываю ноги в кроссовки и поднимаюсь. Тоже уперев руки в бока, рявкаю в ответ:

– А может, это ты на хрен охренела?

Думаю, моего вот такого ора тоже ещё ни разу никто не слышал. Красивая даже интуитивно отклоняется назад.

– Я первая заняла это место! – сообщает она мне всё ещё неженским голосом, но уже менее громко.

– Это интересно, как, если прошлую ночь и позапрошлую я на ней спала?! А тебя тут вообще не было!

Красивая снимает руки с боков.

– Здесь не было твоих вещей или чего-то ещё, когда я пришла…

– Да неужели? А не ты ли швырнула их вон в тот угол? – тычу я пальцем и ору так, словно прямо сейчас кто-то насильно вытягивает мою руку из руки Альфы.

– Не бросала я ничьи вещи на пол! Здесь пусто было, говорю тебе!

– Это я говорю тебе: здесь моя кровать, моё место, мои вещи! И в них кто-то рылся и украл лекарства! Не ты ли?

Красивая оторопевает и делает шаг назад.

– Я не рылась ни в чьих вещах и тем более ничего не брала! – говорит она громко, но уже не орёт.

Мне бы тоже не мешало успокоиться. Может быть, тогда я начала бы замечать некоторые важные вещи и придавать им значение, как, например, быстрый и короткий взгляд Красивой в сторону Цыпы.

Я знаю, что Красивая ненавидит Цыпу – об этом знают все – поэтому не придаю этому взгляду никакого значения.

– Девочки, хватит вам ссориться! Полно же кроватей – выбирайте любые, парни всё равно здесь жить не будут, – предлагает Уверенная.

Она права. Тут девятнадцать кроватей – сделали на всякий случай. Когда второй сруб будет готов, их просто перенесут туда.

– Ещё как будут, – усмехается Цыпа.