Вспомни меня. Книга 2

Альфа мгновенно перестаёт быть человеком земным. Когда он смотрит в мои глаза так, как сейчас, у меня возникает дежавю и мороз по коже, словно бы я попала в плен к колдуну, умеющему отдавать приказы мыслями. Его голос в такие моменты становится ещё более потусторонним, чем взгляд.

– Считаешь, я слишком дорого плачу? – спрашивает он так тихо, что слышат его, наверное, только лесные эльфы и я, причём не ушами, а каким-то иным, необъяснимым способом.

В моём случае прямота – самое эффективное оружие.

– Мой мозг представляется мне шкурой жирафа: темные пятна – это отсутствующая память, а светлая – то, что от неё осталось. Я мыслю наощупь, но чувствую намного больше чем помню, и это позволяет лавировать между пятнами, обходить их и двигаться, в принципе, в любом направлении. Я могу добраться и до головы, и до хвоста, вопрос только в том, сколько ошибок наделаю, сколько раз задержусь или даже увязну в темноте.

– Объясни.

– Я ничего не помню ни о своём здоровье, ни о сексе. Но я уже очень хорошо уловила, что ты как огня боишься моей беременности. Именно это и только это сдерживает тебя. Ни мои руки, ни мои слова не имеют особого веса. Нет, какая-то ценность в них есть, но ничего такого, что могло бы тебя остановить… максимум, споткнёшься, но встанешь и двинешься дальше к тому, что тебе нужно. И ты действительно хитёр, хитрее всех, умнее всех и искуснее в том, чтобы водить остальных за нос. Мало кто в состоянии это понять, потому что твоя хитрость слишком хорошо маскируется порядочностью. Но есть один момент: порядочность – далеко не верхушка пирамиды твоих ценностей. И ещё: ты настолько сложен, что иной раз сам в себе можешь потеряться.

Его взгляд пронзителен, а я с азартом жду реакции на сказанное. У меня нет ни памяти, ни знаний, ни особой мудрости, что в сущности и есть память и знания, я действительно живу и мыслю наощупь, но из всех людей, как ни странно, с ним мне проще всего. Не потому ли, что связанные с ним эмоции помогают латать дыры в моей картине мира?

– Мне нужно… поохотиться.

Именно этого я и ждала. В смысле, не в точности этого, а того, что он резко свернёт в сторону. Даже такой умный Альфа не в состоянии придумать складную ложь налету, когда в него бросают чем-то настолько интимным и важным, не может он сразу догадаться, что в моих словах всего один факт, скудные размышления, основанные на ещё более скудных знаниях и опыте, а всё остальное – мои чувства, оттенки его настроения, интонации, перемены во взгляде… даже порядок слов в предложении имеет значение. А отказ от ответа и есть ответ.

Я стараюсь не улыбаться: он тоже умеет это делать – чувствовать оттенки эмоций другого… но не так, как я. Но приподнятым моё настроение остаётся недолго – ровно до того момента, как собирающийся на охоту Альфа разворачивается, и я вижу его глаза, вернее, жёсткость в них.

– За костром смотри и далеко от него не отходи, – говорит мне его холодный голос.

Глава 18. Космос говорит со мной

Я остаюсь одна, и чем больше времени проходит, тем тяжелее на душе. Тонкая грань, разделяющая искренность и грубость, прямолинейность, осталась незамеченной. Уверена, произошло это не в первый и даже не во второй раз, но что тяжелее всего – я никогда не знаю, где и при каких обстоятельствах перешагну её вновь.

Я не хотела его обидеть. Я не имела в виду ничего дурного. Я только искренне и открыто говорила то, что хотела сказать. Может, ошиблась в подборе слов? В их оттенках?

Костёр прогорает быстро, или это время в тягостных раздумьях улетучивается так же незаметно, как и тепло осеннего солнца. Свет рассеянный и тепло его уже едва ощутимо - день стремится к концу, хотя времени ещё совсем немного: должно быть, около трёх пополудни... или даже двух. Часов у меня нет, так что наверняка неизвестно.

Сухих дров рядом с палаткой не осталось, поэтому мне придётся ходить кругами вокруг неё, чтобы и поручение выполнить и условие соблюсти. Я расчищаю от листьев место вокруг костра, чтобы в моё отсутствие огонь не перекинулся на них и не добрался до палатки.

Место это оказывается куда удобнее, нежели мне показалось вначале: хоть и нет пещеры, поляна находится на верхушке возвышенности, где каким-то чудом уцелел остров лиственных деревьев. Если подниматься выше, то золотые листья уже облетели, а если ниже – всё ещё на месте. Главное, тут много сухостоя и веток, а лес вполне проходимый как для поиска дров, так и для охоты. Вот, почему Альфа на меня не рассердился и даже не расстроился, что нам придётся задержаться.

В верхней части леса так тихо, что слышно, как отрываются последние листы липы и приземляются на плотный жёлтый настил. Местами он словно взъерошен, будто бы приглашает заглянуть под холмики и найти то, что там спрятано.

Это грибы. От вида их коричневых шляп и плотных толстых ножек у меня даже рот набирается слюной: Умник такие ел. Гименофор у них трубчатый, словно губка, и приятно жёлтый, а сами они пахнут, как самая вкусная еда на свете, вкуснее картошки. Это ведь тоже углеводы, это ведь тоже энергия.