Вспомни меня. Книга 2

Когда воспоминания об ощущениях превращаются в сами эти прекрасные ощущения, мой мозг тайно решает дилемму: «Что лучше: горячий душ или термальная купель в сердце индантреновой долины?». Там было красиво, как в сказке, и нереально, как во сне, а здесь – тепло, безопасно, и как-то… уединённо. Но и там, и тут есть главное – то, как гулко бьётся моё сердце, когда мои же пальцы осторожно скользят по красивым изгибам мышц, когда всё моё тело само собой льнёт к его телу. Это сила, это тяга, которой невозможно противостоять. Даже если очень захочется, даже если очень будет нужно, никаких сил не хватит.

Carbon Based Lifeforms – World Of Sleepers

Свет, рвущийся в комнату свозь большое окно, ослепительно ярок – начался новый день, и он будет солнечным, хоть и до невозможности коротким. Зрачки Альфа похожи на крошеные чёрные иголки, а вот тёмный густой мёд вокруг них на красивый северный камень – янтарь.

– Я вспомнила! – сообщаю ему. – Эта картина наверху – это копия. На оригинале мужчина одет в дорогой плащ, а женщина в цветы.

– Гюстав Климт «Поцелуй», – шёпотом подтверждает Альфа.

Его губы тоже потрескались, как и мои, но всё равно неистово вчера целовались, как и мои. И сейчас тоже целуют. Нежные, тёплые.

– Целоваться же только в конце дня можно! – напоминаю им. – В качестве награды…

– К чёрту правила, – отвечают они.

И снова целуют. Неугомонные.

А мир за окном преобразился – из серо-зелёного стал полностью белым, ослепительно снежным. Лес вокруг дома весь засеребрился, а поле перед ним накрылось ровным покрывалом.

Из дома мы не выходим – воды ещё вчера набрали достаточно, а Альфа даже не пытается охотиться. Я понимаю, что ошиблась: этот дом согрел нас, но он далеко не гарантия безопасности, поэтому гиря продолжает висеть на ноге единственного в нашем тандеме добытчика. Или… может, он всё-таки прав, и мы действительно, семья? Причём, уже очень давно.

Я дважды пеку лепёшки, и мы питаемся только ими. Запас муки, и без того небольшой, тает на глазах. Можно сказать, еды у нас максимум на пару дней, не больше.

Единственное, что удалось сделать за весь этот день Альфе – это установить фанеру вместо выбитого в двери стекла, заколотив её для надежности ещё и досками. Всё остальное время он спит, лишь изредка просыпаясь, чтобы спросить, как у меня дела, и напомнить, чтобы на улицу не выходила. Да мне бы и не пришло это в голову: слишком странное тут место, да и кроссовки промокнут сразу же.

Ближе к вечеру, уже не первый час глядя на спящее лицо Альфы, я вдруг осознаю, что он не охотится не только потому, что не хочет оставлять меня одну, но и потому, что у него просто нет на это сил. Ночью, в душе, я вижу его совсем другими глазами: он изнурён побольше моего, потому что недоедает уже давно.

Он засыпает сразу, несмотря на то, что спал весь день, а я ещё долго не могу уснуть – от мыслей в голове стоит гул. Я устала, но хуже всего чувство вины, настолько тяжёлое, что ощущается даже сквозь полное неведение, будто я во многом виновата и даже в том, о чём никогда не узнаю.

Мня будит шум, точнее, звук удара где-то за стеной. Первая же мысль – разбудить Альфу, но полная тишина в комнате и в доме останавливает. Я долго прислушиваюсь, с усердием вглядываюсь в темноту, но шум больше не повторяется, и единственный ответ, который напрашивается сам собой – мне всё приснилось.

Довольно долгое время спустя – час, может быть, или больше, когда я начинаю потихоньку проваливаться в дрёму, за шкафом, подпирающим нашу дверь, отчётливо слышатся шаги, осторожные, медленные. От ужаса я перестаю дышать, и снова порываюсь разбудить Альфу, но от страха челюсть сковало.

– Мы в безопасности! – шёпотом сообщает мне его голос. – В полной.

Ну как же, его ладонь, как и всегда, прижимается к моей груди, ну или меня прижимает к нему, удерживая за грудь – не важно. Важно то, что даже если бы за дверью не слышалось шорохов, Альфу разбудило бы одно только биение моего сердца – оно словно кувалдой лупит меня по рёбрам. Мне кажется, его слышно на весь дом.

– А где он был всё это время?

Альфа отвечает не сразу.

– Где-то. Очевидно, есть у него сухое и надёжное место.

Потом, вздохнув, добавляет:

– Спи спокойно. Завтра мы пойдём дальше.

Само собой, я не сплю – это абсолютно невыполнимая задача, хоть Альфа и повторяет ровно тысячу раз, что мы в полной безопасности, он рядом, и у него всё под контролем, а я должна выспаться. Моё сердце неустанно сожалеет об остатках муки на кухне – надо было забрать их с собой.

Под утро я всё-таки засыпаю в сожалениях, и в них же проходит мой тревожный, короткий сон.