Вспомни меня. Книга 2

Бассейн. Грязный. В нём плавают почерневшие тополиные листья. Человек, которого я ощущаю почему-то своим отцом, прыгает в него одновременно с множеством других людей – их просто толпа, кишащие головы повсюду вызывают беспокойство и тревогу. Спрыгнув в воду, они почти сразу начинают вылезать из неё, вскоре появляется и мой отец, а с ним приходит короткое облегчение. Короткое, потому что его руки пусты, а я знаю, в них должен быть мой сын.

Я отчаянно кричу его имя и изо всех сил вглядываюсь в тёмную воду бассейна. Жизнь того, кто жизненно важен для меня, зависит только от моей внимательности – найду ли его? Тревога быстро перерастает в панику. Его нет – он сгинул где-то в темноте, потому что я доверила его кому-то кроме себя. Я виновата. Моя вина в том, что руки пусты, а им нужна, как воздух, тяжесть моего ребёнка.

Но я нахожу его, вижу, наконец. Мои ладони трясутся, из глаз льются слёзы, в сердце смесь из радости и ужаса, потому что его лица не видно – оно под водой, а значит, он всё это время, довольно долгое, нудное, страшное, не дышал.

Мои цепкие руки становятся длинными, словно рельсы, хватают его и сжимают крепко. Он совсем ещё маленький, мой мальчик, у него светлые волосы, как у меня, но он не дышит, его лицо совсем синее. Но он всё ещё жив – я вижу это в его глазах и бросаюсь от одного человека к другому и кричу, молю о помощи, протягиваю каждому из них его маленькое тельце, но люди прячут глаза. А я не помню, убей не могу сообразить, как же мне его спасти.

Глава 25. Нетерпение

Альфа не будит меня затемно, как в прошлые разы, а позволяет поспать подольше. За окном уже совсем светло, хоть и пасмурно. Снега больше нет: ночью шёл дождь, и белое покрывало превратилось в кашу из льда, травы и опавших листьев. Мука на кухне стоит нетронутой, но во входной двери выбито ещё одно стекло. На деревянном полу виднеются грязные следы, и они ведут от входа в дом прямиком на лестницу, к двери в нашу спальню. У меня волосы встают на затылке дыбом.

– Вот же гад, – цедит сквозь зубы Альфа. – Знал, что дождь смоет все следы. Ну и ладно. У нас всё равно нет на это времени.

Он спускается в котельную и останавливает всё, что запустил там два дня назад.

– Пошли, – протягивает мне руку.

– Пошли, – вкладываю в неё свою.

В лагере – гонения на ведьму, на маяке – Альфия, а в этом тёплом доме, где есть комната для детей – вообще, неизвестно кто, но явно никого хорошего. Интересно, где-нибудь, когда-нибудь, мы найдём покой?

Словно прочитав мои мысли, Альфа вдруг говорит:

– Я хочу домой. А ты?

– Я тоже, – отвечаю.

Но понятия не имею, о чём он. Ни единой идеи.

Мы поднимаемся в гору – двигаемся в направлении противоположном тому, откуда пришли. Всё это не по плану, спонтанно, и руководствуясь исключительно встроенным в голову Альфы чутьём. А может, это просто-напросто его часы? Он часто поглядывает на них, но они ведь никогда не подскажут, есть с той стороны спуск, пригодный для двух неподготовленных и ослабленных людей, или нет.

Альфа торопится, идёт быстро и тянет за собой меня. Глупо спрашивать, к чему такая спешка – ясно же к чему. Мы уже очень близки к цели, но у нас не осталось ни сил, ни ресурсов, глупо будет замёрзнуть и погибнуть, совсем чуть-чуть не добравшись до неё.

А она ждёт нас на самой вершине. Лес остался далеко позади и отсюда, из царства камней, покрытых снегом, можно увидеть, кажется, весь мир. И этот мир мерцает множеством огненных точек на горизонте, манит красным заревом в ежеминутно темнеющем небе.

– Откуда ты знал? – восклицаю я.